Речные разбойники

– Кто-нибудь должен… должен позаботиться… – ее тело содрогнулось от мелкого кашля, так дрожит человек, когда его покидают последние силы. Но внезапно она потянулась и крепко сжала руку Сун Цзян, единственный ее глаз, что не опух и не кровоточил, казалось, обрел ясность. – Та хаоцзе, которая возьмет это на себя, приведет всех с Ляншаньбо к будущему.

Эта речь лишила ее последних сил. Тело Чао Гай рухнуло обратно на тюфяк, а лицо расслабилось, придав ее облику пугающую отрешенность.

– Сестрица! – закричала Сун Цзян, которая все еще держала ее руку в своих ладонях. – Сестрица, прошу тебя, ты не можешь бросить нас… Ты нужна нам… Прошу…

Разбойницы начали заполнять помещение лазарета, мрачные от осознания, что пришли слишком поздно. Стоило им увидеть плачущую и сокрушающуюся Сун Цзян, головы их поникли, некоторые даже попадали на колени. Люди продолжали стекаться к месту, пока не собрался весь разбойничий стан. Собрался, чтобы почтить память своего Небесного Владыки.

К ним присоединилась и Линь Чун, встав на одно колено. Внутри все изнывало от боли. Ей было больно, когда погиб Жуань Седьмой, но смерть Чао Гай ранила ее сильнее, до самой глубины души, разрушив все, что она познала. Их долгие беседы, непринужденные рассуждения Чао Гай, ее поддержка… То, как она открыла глаза Линь Чун на то, что может быть, и то, кем она может стать сама.

Они вместе тренировались, танцуя подобно богам. В те моменты Линь Чун чувствовала себя свободной как никогда. Словно пара фениксов, взмывших высоко ввысь, оставив все сомнения позади.

«Ты так много дала нам, Небесный Владыка, так много…»

Возле дверей раздался вопль, полный неверия, в комнаты ввалилась Лу Да, тяжело хромая не то из-за усталости, не то из-за ран, а может, из-за того и другого вместе. Пошатываясь, она протолкнулась к постели Чао Гай и опустилась на колени между Линь Чун и Сун Цзян.

– Сестрица Чао, – всхлипывала она. – Сестрица Чао, Небесный Владыка, прости меня за все, что я когда-либо говорила не так, за все, что я сделала плохого, прости, прости, ты только не бросай нас…

Линь Чун протянула руку и сжала плечо Лу Да, пусть и сомневалась, что ей удастся утешить ее.

– Как же нам теперь быть? – рыдала Лу Да, обращаясь к неподвижно лежавшей Чао Гай. – Как же мы теперь без тебя? Как мы дальше будем…

Мысли Лу Да были более здравыми, чем она думала. Потерять командира в разгар битвы… это было не просто эмоциональное восклицание, но вполне логичный вопрос. К тому же безотлагательный.

И на вопрос этот был один-единственный ответ.

Глава 32

– Теперь ты должна возглавить их, – заключил У Юн.

Тактик стоял с опущенной головой, не желая встречаться взглядом с другими. Но все-таки именно У Юн оттащил Сун Цзян от тела Чао Гай и привел ее сюда. Они были здесь только втроем: Линь Чун, У Юн и Сун Цзян.

Сун Цзян, которая должна была теперь возглавить разбойничий стан Ляншаньбо.

– Что? Нет! – закричала поэтесса. Она отшатнулась, в ее расширившихся полных горя глазах читалась паника. Она нашла взглядом Линь Чун:

– Сестра Линь, мы посреди войны. Ты или командир Ян…

– На этой горе мы новички, – Линь Чун казалось, что эти слова произносил кто-то другой ее устами. – Хаоцзе не нужен боец. Им нужен главарь, за которым они смогут следовать. Им нужна ты.

Нервная дрожь Сун Цзян прекратилась сама собой, она скользнула взглядом по лицу Линь Чун:

– Но ведь раньше ты не хотела, чтобы я…

– Теперь все по-другому, – Линь Чун сглотнула. – Именно ты нужна им. Ты сможешь сохранить наследие Чао Гай.

«И поведешь на последний славный смертный бой».

– Сестрица Чао говорила, что… – Сун Цзян прервалась, тяжело вздохнув, после чего продолжила, – кто отомстит за нее, тому и вести нас за собой. Ее воля. И мы должны уважать ее.

«У разбойников Ляншаньбо не будет следующего главаря, будет только последний».

Линь Чун не решилась произнести это вслух. Сун Цзян неопытна в военных и тактических вопросах, но это должна понимать.

У Юн оставался таким же неподвижным с тех пор, как в ужасной, безумной спешке вместе с Линь Чун доставил в лагерь Чао Гай, с ног до головы перепачкавшись в ее крови. Когда он сидел у постели покойной, не двигаясь, не плача и не произнося ни слова, то больше напоминал каменную статую. А теперь он стоял так, словно принял на свои плечи всю тяжесть веков.

– Ты знаешь, что хотела сестрица Чао, – настойчиво убеждал У Юн. – Ты сможешь продолжить ее дело… Только ты, Благодатный Дождь.

У Юн, судя по всему, намеренно обратился к ней по прозвищу. Благодатный Дождь всегда была рядом, когда это было нужно так или иначе; щедра до такой степени, что оторопь брала; исцеление и процветание шли за ней по пятам.

У Юн был прав. Разбойники последовали бы за Благодатным Дождем.

Сун Цзян закрыла лицо руками: