Речные разбойники

Ей помог У Юн, он распределил всех бойцов по тактически выгодным позициям для обеспечения наилучшей обороны. Пусть это не дало бы особых преимуществ, но ни один из них не смирился бы, если не сумел бы отдать все силы на защиту горы Ляншаньбо.

Что ж, У Юн оказался прав, остальные без вопросов и возражений последовали приказу Сун Цзян. Быть может, некоторые уже признали ее как преемницу Чао Гай, решив, что так оно и будет. Другим же главенство Благодатного Дождя показалось вполне естественным порядком вещей. Ли Куй, Ху Саньнян и близнецы Се, скорбящее семейство Жуань и сестры Тун, Три Блохи, даже мрачная Сунь Эрнян и Сун Вань, верная помощница Ван Лунь – все они смотрели на Сун Цзян как на нового вождя Ляншаньбо, который только что занял свое место…

И надо сказать, что лучшего варианта было не сыскать. Сун Цзян была уравновешенной, собранной, всегда демонстрировала уверенность, даже если сама того не ощущала. Вдохновляла своим примером.

– Нужно им что-то сказать, – шепнула она У Юну, когда они разошлись по своим местам. – Что-то, что придаст всем храбрости. Заставит их почувствовать себя частью чего-то большего, чем они сами: семьей, участниками великой миссии. И я не…

– И что же? – спросил У Юн.

– Я всегда могла подобрать слова. Всегда, – она провела рукой по лицу и подняла голову, чтобы полюбоваться предрассветным небом. – Но сегодня, дорогой братец, на ум не приходят никакие слова. И подходящего стиха для наших близких у меня тоже нет.

– Они примут все, что бы ты ни сказала, – ласково успокоил ее У Юн.

Так оно и оказалось.

Сун Цзян взошла на поросший травой каменистый склон, который они решили оборонять ценой собственных жизней. Она стояла гордо и прямо, точно богиня из сказок, и в последний раз обратилась ко всем хаоцзе:

– Сегодня мы сражаемся за Чао Гай. Мы боремся за то, какими она хотела нас видеть; за то, какими, по ее мнению, мы могли бы стать; за то, чтобы сделать нашу страну лучше. Мы сражаемся за сестрицу Ду и Жуаня Седьмого. Мы отомстим за них! Наше дело правое! Души наши чисты! За нашего Небесного Владыку!

Она подняла меч в воздух, но вовсе не для того, чтобы пустить его в ход, цель была иная. По всему склону другие хаоцзе тоже подняли оружие – мечи, копья, посохи и трезубцы, в один голос восклицая:

– За Небесного Владыку!

Глава 33

Лу Цзюньи вызвали в шатер командующего аккурат перед рассветом.

Она сварила новую порцию эликсира. Командующий Гао должен был выпить его, чтобы повысить свои шансы, пусть он и принял максимальную дозу минувшим вечером.

Она задалась вопросом, прислушаются ли они к ее советам. И поймала себя на мысли, что ее это не заботит.

Пока она шла через лагерь, солдаты грузились на лодки для очередного ошеломительного штурма. До нее дошли гулявшие по лагерю слухи о том, что первая атака не увенчалась успехом. Грудь пронзил легкий укол вины, но это чувство быстро притупилось. В конце концов, Цай Цзин все еще имел под рукой бóльшую часть армии – более чем достаточно ресурсов, которые можно бросать на разбойников вновь и вновь.

К тому же скоро в ход пойдет и божий клык. Если получится.

В шатре Цай Цзин уже ждал ее. Неподалеку от него стоял деревянный ларец с искусной резьбой. Лу Цзюньи не сомневалась, что там хранились запасные божьи клыки, которые он прихватил для похода. Она опустилась на колени, поклонилась и проговорила подобающее приветствие, толком не слыша собственных слов.

В шатер протопал Гао Цю.

Он уже облачился для битвы, сверкая великолепием, точно генерал, отправляющийся на войну. Вспоминая слухи, ходившие о нем, Лу Цзюньи задумалась, а участвовал ли Гао Цю в прошлом хоть в каких-нибудь боях или же только бахвалился этим. Доспехи он носил с таким важным видом, словно они могли придать ему больше мужественности.

– Ну и? – рявкнул он. – Где он?

– Прошу, командующий, – сказал советник и степенно наклонился, чтобы открыть ларец. В нем оказался один из божьих клыков, который крепился к цепочке, чтобы его можно было носить на шее, как делал покойный военный министр.

– Я советую принять прежде еще одну порцию эликсира, – заговорила Лу Цзюньи. – Если только вам будет угодно, господин командующий.

– Ну, так давай.

Она отмерила необходимое количество и протянула ему чашку. Она чувствовала, как дрожала ее рука, хотя и сомневалась, что кто-либо это заметит. Минувшей ночью она стояла над котлом в своей палатке и, размышляя о Линь Чун, развернула сверток с пурпурными и зелеными перьями птицы чжэнь-няо[33], долгое время хранившимися во тьме, ядовитыми и смертоносными.

Но в итоге мужество оставило ее.

Гао Цю выпил настоящий, ничем не разбавленный эликсир и швырнул ей чашку. Несмотря на напускную браваду, он выглядел взволнованным. Пожалуй, не таким взволнованным, каким должен быть, если он в самом деле понимал, чем рискует. Лу Цзюньи вновь вспомнился беззвучный вой командира Вэня, навечно запертого в бессмертной темнице, а также Линь Чжэнь, который сжег себя изнутри, призвав силу божьих клыков; то пламя было столь ярким, что опалило даже ее память.