Речные разбойники

У Юн подбросил цепь, быстро кувыркнулся на траве, а затем, сохраняя идеальное равновесие, поймал ее; одну руку он выставил в приеме «ладонь, что смещает землю», второй же яростно размахивал цепью.

Пусть даже у советника не было достаточно доказательств против Ляншаньбо, это вовсе не значило, что империя стала бы возражать, если бы по ошибке был уничтожен один из разбойничьих станов. Власти считали разбойников язвами на теле общества и закрывали на них глаза лишь потому, что и сами были такими же, предпочитали набивать собственные карманы, чем защищать деревни от тех, кого империя считала злодеями.

А обитатели Ляншаньбо устранили или переманили куда больше преступников, чем когда-либо удавалось судьям.

Разумеется, это стало лишь причиной для еще большей ненависти к ним со стороны этих правительственных чинуш.

Закинуть цепь на шею «противника», затянуть ее, чтобы совершить удар, оттолкнуться от его тела, выхватить цепь и ударить по конечностям и суставам. У Юн глубоко вдохнул, набирая в легкие побольше воздуха и прогоняя усталость, от которой голова кружилась, как от «волшебных» грибов.

Если стража выступит против горы, у Ляншаньбо будет лучшее тактическое положение и достаточное количество сил, чтобы отразить даже самое искусное нападение. У Юн был уверен в этом почти наверняка. Но все же не помешало бы, прежде чем уходить, переговорить об этом с сестрицами Линь и Ян. И убедиться, чтобы два их лучших военных стратега были в боевой готовности и держали ухо востро.

Послать гонцов к тем их соратникам, которые живут вне горы, тоже было бы не лишним, разве что в качестве меры предосторожности. Неважно, насколько точен был Цай Цзин в своих догадках, – разузнать имена всех союзников Ляншаньбо было бы невероятным подвигом с его стороны. Но У Юн не заработал бы репутацию Тактика, будь он небрежным. Проще всего было предупредить Сухопутную Крокодилицу, чтобы та отступила к болотам в случае опасности. Также можно было отправить гонца к благородной госпоже Чай, хотя, даже если Цай Цзин и вычислит ее причастность, у нее на этот случай была припасена особая железная табличка – документ, выгравированный три поколения назад, который освобождал ее от любых судебных преследований. Это была награда ее предка, который спас тогдашнего императора, и благородная госпожа Чай умело ею распоряжалась, чтобы оказать кому-нибудь помощь и предоставить убежище.

У Юн тщательно перебирал в голове всех остальных союзников и пособников Ляншаньбо, составляя список, назначая гонцов и продумывая сообщения для них. Пожалуй, самым слабым звеном среди них оставалась Бай Шэн – стоило сообщить Чао Гай, что следует навестить Дневную Крысу на обратном пути из Дунцицунь. Но У Юн не слишком переживал на ее счет: все же они тщательно проследили, чтобы Бай Шэн не обнаружили. Накануне они отправили женщину в город, расположенный в трех дюжинах ли от ее привычных мест торговли, и там ее могли увидеть солдаты, так что даже если дурман в вине не сумел спутать воспоминания мужчин, Цай Цзину потребовалось бы прочесать с полдюжины близлежащих деревень, чтобы найти хоть кого-нибудь, кто знал о Бай Шэн. Да и в таком случае это было бы все равно что искать иголку в стоге сена. Если Цай Цзин хочет ее выследить, ему понадобятся не только все доступные для следствия ресурсы, но и чтобы ему привалило немало удачи.

Вот еще: Дневная Крыса была на том задании вместе с ними, и было бы неплохо удостовериться, все ли с ней в порядке, чтобы успокоиться.

У Юн приземлился, приняв низкую скрученную стойку, цепь напряженно вытянулась в ударе, по металлическим звеньям стекал пот.

Цай Цзин оказался гораздо более непредсказуемым противником, чем он ожидал. Что ж, это определенно тревожило, но вместе с тем… будоражило. Губы У Юна тронула резкая, дерзкая ухмылка. Все фигуры заняли свое место на доске.

Наступило время игры.

– Ты недостаточно серьезно относишься к колотым ранам, – пожурила Линь Чун Лу Да. – Сестрица, не знай я тебя получше, решила бы, что ты предпочитаешь гноящиеся шрамы затянувшимся. Это сильнее твою отвагу показывает, да? Ох, верно, и я так делала. Однажды я раздумывала, а не заколоть ли себя…

– Благодарю, но моя отвага не нуждается в дополнительных представлениях, – сестрица Линь обтерла лицо тканью, пока ученики подбирали свое оружие и разбредались с тренировочного поля. Но прежде чем Лу Да смогла к ним присоединиться, Линь Чун схватила ее за руку:

– Сестрица Лу, прошу, прогуляйся со мной чуток. Есть разговор.

– Это не сулит ничего хорошего, – проворчала Лу Да, но все же повернулась и, вместо того чтобы идти в лагерь, последовала за Линь Чун по одной из извивающихся боковых тропинок, ведущих в лес.