Реки Лондона

– Я констебль, и я принес присягу, – перебил я, – и значит, являюсь представителем закона. Кроме того, я ученик мага, то есть хранитель священного пламени. Но прежде всего я свободный лондонец, а стало быть, Принц города [71]. И знаете что? – добавил я, наставив на нее указательный палец. – Никакой ваш двойной оксфордский диплом не заменит всего этого.

– Да неужели? – прищурилась Тайберн.

– Довольно, – сказала Матушка Темза. – Пусть он войдет в свой дом.

– Это не его дом, – возразила Тайберн.

– Делай, как я велела.

– Но Мама…

– Тайберн!

Она аж съежилась от страха, и на миг мне ее стало по-настоящему жалко. Потому что все мы никогда не станем такими взрослыми, чтобы наши мамы не могли нас поколотить. Выхватив из кармана «Нокию» с тонким корпусом, Тайберн принялась яростно набирать номер, не сводя с меня глаз.

– Сильвия, – сказала она в трубку, – комиссар у себя? Хорошо. Можно его отвлечь на минутку?

Удовлетворившись тем, что высказала комиссару свое мнение о происходящем, Тайберн развернулась и вышла из комнаты. Я с трудом подавил злорадство, но все же оглянулся, чтобы посмотреть, впечатлил ли Беверли мой триумф. Она в ответ бросила на меня нарочито равнодушный взгляд – словно воздушный поцелуй послала.

– Питер, – окликнула меня Матушка Темза и поманила к себе, давая понять, что хочет сказать что-то с глазу на глаз. Я собирался со всем возможным достоинством склониться к ней, но вместо этого, к восторгу Брент, обнаружил, что стою на коленях перед креслом. Подавшись вперед, Матушка Темза коснулась губами моего лба.

На миг я словно очутился посередине бетонной опоры Барьера [72] лицом на восток, к устью реки. И чувствовал за спиной гордые башни небоскребов Канари-Уорф, а за ними доки, Белую башню и все мосты, колокола и дома Лондона. Но впереди, за горизонтом, затаилась в ожидании штормовая волна – смертоносное порождение высоких приливов, глобального потепления и плохой защитной системы. Я чувствовал ее, готовую двинуть стену воды высотой в десять метров вверх по течению и смыть с лица земли мосты, башни, старого дядюшку Тома Кобли и иже с ним [73].

– Теперь вы понимаете, – спросила Матушка Темза, – где живет истинная сила?

– Да, Матушка, – кивнул я.

– И я надеюсь, вы уладите мои разногласия с Отцом Темзой?

– Сделаю все возможное, – сказал я.

– Хороший мальчик, – улыбнулась она. – Ваши прекрасные манеры заслуживают еще одного, последнего, подарка.

С этими словами она вновь склонилась ко мне и шепнула на ухо имя Тиберий Клавдий Верика.

Когда я добрался до особняка, десантники его уже покинули. Я снова мог здесь распоряжаться и, соответственно, сам отвечал за безопасность. Едва я переступил порог, Тоби кинулся мне под ноги и радостно запрыгал вокруг, вывалив от восторга язык. Но потом понял, что ничего съестного у меня нет, и тут же умчался. У западной лестницы меня ждала Молли. Я сообщил ей, что Найтингейл пришел в сознание, а потом соврал, что он про нее спрашивал. Затем изложил свой план, и ее аж передернуло от отвращения.

– Я только зайду к себе, возьму кое-что, – сказал я. – Спущусь через полчаса.

Добравшись наконец до своей комнаты, я открыл конспекты по латыни и стал читать про римские имена. Которые, как я помнил, в основном состоят из трех частей: личного имени, родового и фамилии. Они могут поведать достаточно много о своем носителе, если, конечно, вы в состоянии разобрать собственный почерк. Верика – не латинское имя, а скорее бриттское. Тиберий Клавдий – первая часть имени Тиберия Клавдия Цезаря Августа Германика, иначе известного как император Клавдий, при котором римляне впервые вторглись в Британию. Римские наместники предпочитали переманивать местную правящую элиту на свою сторону, и немудрено: если хочешь, чтобы кто-то лег под тебя, дари дорогие подарки. Одним из таких лакомых кусков, предлагавшихся в обмен на подчинение, было римское гражданство. Многие из тех, кто его принимал, не отказывались от своего имени, но присоединяли к нему личное и родовое имя своего благодетеля, в данном случае – императора. Значит, Тиберий Клавдий Верика был знатным бриттом, жившим во времена основания города.

Но пока нам это ничего не давало. Я собирался побеседовать на эту тему с Мамой Темзой, если останусь в живых. А сейчас меня ждали другие дела.

* * *