Реки Лондона

– Это скорее не заклинание, а ритуал, – сказал Найтингейл. Стремясь помешать Молли закормить нас до смерти, мы повадились пить чай в кухне. Идея была в том, что ей не придется накрывать шесть столов в утренней столовой, и тогда порций будет всего две. Сработало, только порции были очень большие.

– А в чем разница?

– Вы, Питер, по-прежнему задаете мне вопросы, – сказал наставник, – время для которых придет как минимум через год.

– Ну хоть основы мне объясните, – попросил я, – облегченную версию для новичков.

– Заклятие – это ряд форм, соединенных вместе для достижения определенного эффекта. «Ритуал» можно понимать буквально: это применение форм в определенном порядке и с помощью определенного инвентаря, чтобы активизировать некий процесс, – объяснил наставник. – Все подобные заклятия довольно старые, разработаны в первой половине восемнадцатого века.

– А элементы ритуала важны? – спросил я.

– Не знаю, честное слово, – ответил Найтингейл. – Такие заклятия используются очень редко, иначе в начале двадцатого века подверглись бы глобальному обновлению.

– Можете научить меня? – спросил я.

Тоби, заметив, что я мажу маслом ломтик хлеба, сел рядом и выжидающе на меня уставился. Я отломил ему маленький кусочек.

– Проблема в том, – сказал Найтингейл, – что любой ритуал как таковой требует принесения в жертву животного.

– Ну что ж, – проговорил я, – Тоби как раз довольно упитанный.

– Современное общество не одобряет подобных действий, – сказал Найтингейл. – Особенно возражает церковь, в чьих владениях, кстати, нам бы пришлось проводить ритуал.

– А для чего нужна жертва?

– Бартоломью пишет, что в момент смерти живого существа высвобождается его магическая энергия, которая может «питать» призрак. Что помогает ему стать до какой-то степени материальным.

– То есть жизненная энергия животного играет роль магического топлива? – спросил я.

– Именно.

– А можно приносить в жертву не животных, а людей? – спросил я. – И забирать таким же образом их энергию?

– Да. Но есть одно «но».

– В чем же оно заключается?

– Вас будут преследовать, перевернут небо и землю. А когда найдут, казнят без суда и следствия.

Я предпочел не спрашивать, кому будет поручено преследовать и казнить.

Тоби тявкнул, настоятельно требуя колбасы.

– Ну, если дело за источником магии, – сказал я, – то, полагаю, без жертв мы обойдемся.

По Бартоломью, чем ближе вы находитесь к могиле искомого призрака, тем лучше. Поэтому я пару часов потратил на изучение приходских книг, в то время как Найтингейл старался убедить настоятеля, что мы ищем хулиганов, оскверняющих храмы. Этот храм выглядит, кстати, очень необычно: огромный прямоугольный каменный сарай, возведенный Иниго Джонсом. Восточный вход, возле которого я впервые повстречал Николаса Уоллпенни, оказался ложным, а настоящая дверь обнаружилась с западной стороны. Через нее можно было попасть из храма на церковное кладбище, давным-давно превращенное в сад. В этот сад со стороны Бедфорд-стрит вели тяжелые кованые ворота. Найтингейлу в конце концов удалось уговорить настоятеля дать ему ключи.

– Если вы собираетесь устроить здесь засаду, – предложил тот, – не лучше ли будет мне остаться? Мало ли что.

– Боюсь, что они следят за вами, – возразил Найтингейл. – Нам нужно, чтобы они убедились, что поле чисто, тогда они явятся, и мы схватим их с поличным.

– Мне грозит опасность? – быстро спросил настоятель.

Найтингейл пристально посмотрел ему в глаза.

– Только если вы останетесь сегодня ночью в храме, – ответил он.

Сад с трех сторон окружали кирпичные стены террасных домов той же эпохи, что и сама площадь. Все окна, выходящие сюда, были затянуты шторами. Эти дома ограждали сад от городского шума, создавая тихий, мирный зеленый уголок, и над ним возвышался храм, словно оберегая. Вишневые деревья вдоль дорожки утопали в розовом кружеве цветов, радуясь ласковому майскому солнцу. Найтингейл сказал, что это красивейшее место в Лондоне. Что ж, тем печальнее, что в полночь нам придется проводить здесь некромантский ритуал.

Записи о захоронениях в приходских книгах были весьма сумбурны. Могила Николаса Уоллпенни находилась где-то в северной части сада, ближе к центру. Точнее выяснить не удалось. Поскольку Николас не желал появляться в присутствии Найтингейла, тот намеревался занять пост на Бедфорд-стрит, у ворот – достаточно близко, чтобы в случае опасности можно было докричаться. Сразу после полуночи я вошел в сад. Время от времени какие-то птички сонно чирикали в ветвях. Ночь была ясная, но звезды прятались в городском смоге. Кованая сталь ворот холодила пальцы. Я закрыл створки и направился к предполагаемой могиле. С собой у меня был туристический налобный фонарик – читать шпаргалку по ритуалу, записанную в казенный полицейский блокнот.