Религия Библии. Христианство

Время было для Римской империи тяжелое. Все успе­хи Ираклия в войне с персами обратились в прах — ара­бы, только что приняв ислам, победоносно прошли и по персидским, и по римским землям. В 636 году византий­ская армия была разбита арабами на Ярмуке в Палестине, в 640-642 годах пал Египет, в 659 году, разгромив роме- ев под Кесарией, арабы вторглись в Малую Азию и под­ступили к Константинополю. Над империей нависла смертельная опасность. Видимо, это до крайности оже­сточило нравы — византийское общество переживало политическую истерию. Отсюда и жестокость расправы с Максимом и папой Мартином.

Церковь нашла в себе силы выправить крен мо- нофелитства. Это учение было осуждено на Шестом Вселенском Соборе в Константинополе в 680-681 годах, а на Седьмом Соборе, через сто лет, в 787 году с Максима, его верных учеников и папы Мартина были сняты и по­литические обвинения. Учение о двух волях во Христе — Божественной и человеческой утвердилось и на Западе, и в Константинополе. Только Восточные Церкви его не приняли и, хотя и с оговорками, продолжают настаи­вать на единой Богочеловеческой воле Иисуса Христа.

Итак, Церковь исповедала, что во Христе две природы, две воли-желания (векщ^а), но одна личность. Это так, но, по моему убеждению, только потому, что Христос пови­нуется Своему Божественному Отцу и повинуется Своему Божественному естеству, сущность которого составляет лю­бовь. Если бы Он по Своей свободной человеческой воле (гномической) сказал, что Он не будет слушаться Небесного Отца, не будет следовать сущности Божественной любви, а будет делать то, что Ему эгоистически приятно Самому, то, безусловно, произошло бы расторжение природ, проти­воборство воль и раскол единой ипостаси. И опять был бы совершен грех, произошло бы то, что произошло с Адамом и Евой. Но этого не произошло, Иисус сохранил Свою ипо­стась единой, а человеческую волю свободно подчинил Божественной, и именно из-за этого у нас есть возмож­ность, как считают христиане, войти в Его Божественное естество, из падшего человека стать богом.

Когда мы без стилизаций и благочестивого умалчива­ния, но честно и корректно изучаем становление христиан­ских догматов в контексте живого исторического процесса, мы не можем не поражаться тому, о чем для своей сфе­ры творчества прекрасно сказала Анна Ахматова: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда.» (Тайны ремесла, 1936 год): столкновения честолюбий, вла- столюбий, алчности; чистосердечные заблуждения, а порой и сознательные извращения истины, вызванные далекими от искания правды политическими интересами; неудач­ные переводы терминов и определений, хамская грубость и вопиющее невежество, трусость и ложь, а среди всего это­го — редкие, как бриллианты в тоннах глины, настоящие прозрения, да еще отстаиваемые с твердостью и даже с го­товностью на жертвенный подвиг. Ересиархи оказываются далеко не всегда коварными волками и служителями диа- вола. Часто они искренне искали истину и искренне заблу­ждались. Столпы правоверия порой вовсе не были подвиж­никами без страха и упрека. Как и любая история падшего человечества, история Вселенских Соборов, что прекрасно показал Антон Владимирович Карташев, и не только он, скорее удручает, чем восхищает. И в этом «соре» страстей и в редкой для нашего мира чистоте ума и души, шаг за ша­гом, от Собора к Собору, с частыми отступлениями в ошиб­ки, выкристаллизовывалось христианское богословие.

Для христианина правильное тринитарное и христоло- гическое богословие — это не творение истины, а ее высве­чивание, обнаружение. Отношения Лиц Святой Троицы, отношения природ, ипостасей и воль во Христе ни на иоту не меняются в зависимости от тех или иных реше­ний Соборов. Соборы и отцы Церкви только в большей или меньшей степени прозревают объективную реальность Божественного и человеческого, в той степени, в какой эту реальность соблаговолил раскрыть для нашего обо- жения Сам Бог, являя тем полноту Своей любви к людям.

Для адептов веры богословие в чем-то сродни есте­ственным и точным наукам. Законы природы и матема­тические теоремы не меняются, если они познаны чело­веком. Они всегда равны себе. 1+2 = 3 вне зависимости от того, умеем мы считать или нет, находимся мы на Земле или в иной Галактике. Но человек, познав законы приро­ды, может использовать их с пользой для себя, а познав неверно, ошибившись, может навредить себе.

У древних греков была поговорка: «Не стремись стать Зевсом, смертный должен иметь смертные мысли». Это — одно виденье отношений между человеком и Богом. Совершенно противоположное отношение осознали их потомки в христианском богословии: «Человек должен стремиться стать богом, смертный должен иметь мысль — как достичь бессмертия». Тринитарное и христологиче- ское учение Церкви объясняло, что это возможно в прин­ципе и указывало, как эту возможность осуществить.

Глава 8

Что есть человек

Родовое и индивидуальное