Религия в народной школе

На-дняхъ, въ Курскомъ узд, волостной старшина арестовалъ даже своего земскаго врача, остановившагося переночевать въ изб мужика; до такой степени выдресировала полиція крестьянскія власти смотрть подозрительно на всякую личность въ плать образованнаго человка. Мн самому недавно чуть не пришлось попасться въ подобную же исторію, при посщеніи глухой деревеньки сосдняго узда, возбудившей мое любопытство нкоторыми своими древними историческими памятниками. Можно же себ представить, какой бы поднялся гвалтъ, если-бы подобные постители стали не только распрашивать крестьянъ объ ихъ свадебныхъ обрядахъ или о древнихъ курганахъ ихъ окрестности, а проповдывать народу его нравственныя обязанности и возбуждать въ немъ стремленіе къ боле духовной жизни. Т, кто считаютъ страшною опасностью для народа такое свободное общеніе съ его сердцемъ и мыслью мыслящихъ и сочувствующихъ людей, воображаютъ, конечно, что этимъ они защищаютъ его невинную душу отъ заразы разныхъ тлетворныхъ ученій; но это они именно только воображаютъ. На дл выходитъ совсмъ противное. На дл выходитъ, что благонамренные люди, которые могли бы оказать дйствительную пользу нравственному воспитанію народа путемъ устройства для него какихъ нибудь вечернихъ или праздничныхъ чтеній, бесдъ, обществъ трезвости или благочестивыхъ упражненій, удаляются отъ него, за невозможностью одолть открытымъ и законнымъ путемъ воздвигнутыя противъ ямъ препятствія. Люди же, дйствительно злоумышляющіе, люди настоящаго заговора, разумется, нисколько не стснены отсутствіемъ офиціальной возможности соприкасаться съ народомъ. Многочисленные политическіе процесы послдняго времени раскрыли съ самою полною очевидностью, что «хожденіе въ народъ», получившее теперь свой спеціальный и весьма прискорбный смыслъ, производится партіею нашихъ анархистовъ безъ малйшаго затрудненія; что платье поденщика или молотъ кузнеца, не возбуждающіе подозрнія полиціи, только способствуютъ анархистамъ къ тснйшему сближенію съ народомъ и бъ большему вліянію на него.

Никто не долженъ такъ радоваться нашему ослпленію въ этомъ отношеніи, какъ именно наши анархисты. Всми неразумными мрами подозрительности мы играемъ въ руку никому другому, какъ имъ. Мы очищаемъ для нихъ поле дятельности, свободное отъ всякой конкуренціи; мы предоставляемъ имъ разносить въ народ свою гибельную проповдь, не встрчая никакого опроверженія, никакого противовса со стороны боле здравыхъ взглядовъ общества.

Вдь не разсчитывать же въ самомъ дл, что этотъ противовсъ и это опроверженіе дадутъ народу щедринскій «батюшка» или щедринскій Граціановъ? Такимъ образомъ, вс наши удары, предназначаемые на защиту родной нравственности, падаютъ на открытыхъ друзей этой нравственности и минуютъ притаившихся враговъ ея. Такимъ образомъ, мы сами помогаемъ народу попасть въ сти, ему разставленныя, удачно лишая его друзей и защитниковъ и не з^мя обличить его губителей. На европейскомъ запад, въ цивилизованной Америк, совсмъ не то. Тамъ не одно духовенство, не одна школа заботятся о воспитаніи народа. Тамъ существуютъ сотни частныхъ обществъ и сотни тысячъ членовъ этихъ обществъ, тратящіе на свое дло миліоны рублей, которые посвящаютъ себя разнымъ видамъ просвщенія и воспитанія народа.

Одни издаютъ съ этою цлью дешевые народные журналы и книги, проводящіе въ народъ здравые взгляды и полезныя знанія, развивающія его нравственное чувство. Другіе устраиваютъ для него съ этою же цлью школы, классы, бесды, конференціи. Третьи учреждаютъ народныя библіотеки, музеи, театры. Четвертые организуютъ въ сред народа благотворительные союзы, пенсіонныя и вспомогательныя кассы, пріюты, богадльни всякаго рода, взаимный кредитъ, товарищества потребленія и товарищества добыванія…

Словомъ, помощью этихъ безчисленныхъ обществъ, невидимыми нитями проникающихъ все существо народной жизни, во всевозможныхъ сторонахъ ея, разработывающихъ ее со всмъ жаромъ искренности и свободнаго влеченія, въ народ цивилизованныхъ странъ выработывается гораздо боле сознательное и гораздо боле стойкое отношеніе ко всмъ вопросамъ его нравственной, умственной и общественной вслдствіе чего онъ перестаетъ быть азіатскимъ дикаремъ, грубою стихійною массою, послушною первому дуновенію, и длается настоящимъ человкомъ христіанской Европы.

Намъ, русскимъ, стыдно бы и вспомнить, что мы, величающіеся такъ часто своимъ православнымъ благочестіемъ, почти вовсе не заботимся на дл о религіозно-нравственномъ воспитаніи той части своего народа, которая лишена возможности получить его собственными усиліями. Мало того, воспитаніе это находится въ самомъ жалкомъ положеніи, даже среди нашихъ высшихъ классовъ, дворянства, купечества, духовенства.