Читаем Решение об интервенции. Советско-американские отношения, 1918–1920 полностью

Нет никаких сомнений, что эта «рекомендация» основывалась на британской идее (к которой Блисс относился с таким недоверием) о более глубоком вмешательстве во внутренние дела России, направленном не только на обеспечение безопасности двух портов, но и на объединение усилий, которые должны быть предприняты с сибирской стороны. Американское военное командование с полным правом критически отнеслось к этому расплывчатому проекту, поскольку он мало учитывал (как и показало будущее) географические и климатические реалии России, а также серьезно недооценивал политическую ситуацию. Для гарантии успешного выполнения этого плана потребовалось бы, как правильно понял Блисс, привлечение военной мощи, гораздо большей, чем считали британцы, а это уже не могло не привести к серьезному отвлечению сил с Западного фронта.

Военный министр Бейкер, опасения которого никоим образом не развеялись документом Высшего военного совета, 8 июля написал Блиссу, спрашивая его мнение.

Блисс снова ответил, что британский проект слишком масштабен и не может быть осуществлен силами союзников, которые предположительно могли бы быть предоставлены в их распоряжение. Лучшее, что могли бы сделать небольшие силы союзников, – удерживать порты в течение зимы, обеспечивать сохранность запасов и, возможно, успокаивать население с помощью благотворительных мероприятий. Поэтому его собственное отвращение ко всему проекту осталось неизменным. «Мне кажется, – заявил Блиссон, – что наши союзники хотят, чтобы Соединенные Штаты взяли на себя обязательства по проведению экспедиций в различных местах, где после войны только у них будут какие-либо особые интересы… Мы были должны где-то сражаться, и первоначально выбрали Францию по просьбе самих же союзников».

Старшие чиновники военного министерства во всем придерживались того же мнения, что и Блисс. «Генерал Марч и я, – заявил Бейкер в своей телеграмме от 8 июля, – провели совещание с президентом по поводу Мурманской экспедиции… Никто из нас не видит военной ценности этого предложения».

Тем не менее в последующие дни президент решил удовлетворить просьбу Великобритании – причем в отношении полных трех батальонов. Это было его собственное решение. Бейкер и Марч по-прежнему испытывали к этому шагу стойкую неприязнь. Позже Бейкер записал, что это было единственное разногласие, которое у него когда-либо было с президентом. «Я… убеждал Вильсона что это неразумно, но он ответил, что чувствует себя обязанным в любом случае, поскольку британцы и французы так настойчиво добивались его внимания, а он слишком много раз отказывал. Теперь они начали считать его не самым хорошим партнером и уж тем более – плохим союзником… Как полагал президент, главная ответственность лежит на британцах и французах (особенно – на британцах)… Экспедиция с самого начала являлась бессмыслицей и всегда казалась Вильсону порождением отчаяния, организованным для поддержания боевого духа».

Решение президента было доведено до сведения союзных правительств в меморандуме от 17 июля (более подробно он будет рассмотрен ниже). В нем Вильсон изложил собственный взгляд на всю проблему интервенции в целом. Правительство Соединенных Штатов, как было заявлено, «…подчиняется также решению Верховного командования в вопросе создания небольших сил в Мурманске для охраны военных складов на Кольском полуострове и обеспечения безопасности для организованных действий российских войск на севере. Но… дальше оно идти не сможет… Правительство не в состоянии принять участие в организованной интервенции адекватными силами Мурманска и Архангельска и будет чувствовать себя обязанным вывести эти силы, чтобы добавить их к силам на Западном фронте, если планы союзников… перерастут в другие, несовместимые с американской политикой».

Как сообщил Блисс, американская секция Высшего военного совета была уведомлена Вашингтоном, что «президент разрешил трем батальонам пехоты и трем инженерным ротам принять участие в Мурманской экспедиции». Окончательные договоренности все еще подлежали особому одобрению Фоша (для пехоты) и Першинга (для инженеров).


Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитостей мира моды
100 знаменитостей мира моды

«Мода, – как остроумно заметил Бернард Шоу, – это управляемая эпидемия». И люди, которые ею управляют, несомненно столь же знамениты, как и их творения.Эта книга предоставляет читателю уникальную возможность познакомиться с жизнью и деятельностью 100 самых прославленных кутюрье (Джорджио Армани, Пако Рабанн, Джанни Версаче, Михаил Воронин, Слава Зайцев, Виктория Гресь, Валентин Юдашкин, Кристиан Диор), стилистов и дизайнеров (Алекс Габани, Сергей Зверев, Серж Лютен, Александр Шевчук, Руди Гернрайх), парфюмеров и косметологов (Жан-Пьер Герлен, Кензо Такада, Эсте и Эрин Лаудер, Макс Фактор), топ-моделей (Ева Герцигова, Ирина Дмитракова, Линда Евангелиста, Наоми Кэмпбелл, Александра Николаенко, Синди Кроуфорд, Наталья Водянова, Клаудиа Шиффер). Все эти создатели рукотворной красоты влияют не только на наш внешний облик и настроение, но и определяют наши манеры поведения, стиль жизни, а порой и мировоззрение.

Валентина Марковна Скляренко , Ирина Александровна Колозинская , Наталья Игоревна Вологжина , Ольга Ярополковна Исаенко

Биографии и Мемуары / Документальное
50 знаменитых больных
50 знаменитых больных

Магомет — самый, пожалуй, знаменитый эпилептик в истории человечества. Жанна д'Арк, видения которой уже несколько веков являются частью истории Европы. Джон Мильтон, который, несмотря на слепоту, оставался выдающимся государственным деятелем Англии, а в конце жизни стал классиком английской литературы. Франклин Делано Рузвельт — президент США, прикованный к инвалидной коляске. Хелен Келлер — слепоглухонемая девочка, нашедшая контакт с миром и ставшая одной из самых знаменитых женщин XX столетия. Парализованный Стивен Хокинг — выдающийся теоретик современной науки, который общается с миром при помощи трех пальцев левой руки и не может даже нормально дышать. Джон Нэш (тот самый математик, история которого легла в основу фильма «Игры разума»), получивший Нобелевскую премию в области экономики за разработку теории игр. Это политики, ученые, религиозные и общественные деятели…Предлагаемая вниманию читателя книга объединяет в себе истории выдающихся людей, которых болезнь (телесная или душевная) не только не ограничила в проявлении их творчества, но, напротив, помогла раскрыть заложенный в них потенциал. Почти каждая история может стать своеобразным примером не жизни «с болезнью», а жизни «вопреки болезни», а иногда и жизни «благодаря болезни». Автор попыталась показать, что недуг не означает крушения планов и перспектив, что с его помощью можно добиться жизненного успеха, признания и, что самое главное, достичь вершин самореализации.

Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / Документальное