Решительная принцесса

– Знаешь! – сердито вскрикнула Лотти.

– Тсс! Тише, мисс, ради бога! А то мадам и сюда поднимется!

– Тогда признавайся, что знаешь, – прошипела Лотти. – Или я закричу! Что ты сняла с жакета и спрятала в карман, когда я к тебе подошла? Это была лента суфражисток, да? Фиолетовая с зелёным и белым.

Салли пожала плечами:

– Возможно.

– Откуда она у тебя? Как ты узнала о суфражистках? Ты бывала на их встречах или… как это у них называется?

Салли озадаченно моргнула. Лотти покраснела и опустила голову:

– Мне просто хочется знать – а кто ещё мне расскажет?

– Не проще ли почитать газету, как все нормальные люди?

– А как? Неужели ты не понимаешь? Нам это запрещают. Мы можем читать только то, что нам дают. Даже если кому-нибудь из девочек присылают в подарок книгу, мисс Минчин обязательно проверяет, нет ли в ней чего-то… неприличного.

Салли хмыкнула, и Лотти предположила, что она про всё это знала.

– Купить газету я тоже не могу. Мы выходим на прогулки только вместе с мисс Минчин и мисс Амелией. Пожалуйста, Салли, скажи – где ты взяла эту ленту?

– Купила. В свободный часок забежала в магазин.

– У суфражисток есть свой магазин?! – сдавленно пропищала Лотти. – Настоящий магазин, в котором можно купить их ленты?!

– Ну конечно. И не один. Это магазины ЖСС. – Тут Салли заметила растерянное выражение лица Лотти и театрально вздохнула, явно наслаждаясь возможностью почувствовать себя на ступень выше юной леди. – Женского социально-политического союза. Это и есть суфражистки. Я хожу в магазинчик в Кенсингтоне, на Чёрч-стрит. В нём чего только не продают, но по большей части для меня всё слишком дорого. Там много книжек, разный фарфор… Чайные наборы очень красивые, цветные. Даже украшения с драгоценностями. Плакаты… – Салли с сомнением покосилась на Лотти, но потом всё же сунула руку за узкий матрас, между кроватью и стеной. – Я его прячу – на случай, если придут всякие любопытные. Вроде вас, – с ухмылкой добавила она.

– Я никому не скажу, – пообещала Лотти. – Что это?

– Вот, смотрите. На это ушло много моих жалований, – заметила Салли, и лицо её приняло почти благоговейное выражение. Она вытащила из тайника рулон бумаги и развернула на кровати. Лотти увидела плакат, который был даже шире узкого матраса.

В сером дверном проёме стояла девочка в тонкой шали в клетку, натянутой на голову так, чтобы заменить и пальто, и шляпу. Лицо у неё было бледное и покрасневшее от мороза. Она смотрела на табличку с надписью «Акт о фабриках для женщин», а внизу было написано: «Как они смеют?! Меня никто не спрашивал».

Лотти, внимательно изучив плакат, постеснялась признаться, что не понимает его смысла.

– Вообще, их надо клеить у всех на виду, – объяснила Салли, ласково погладив бумагу. – Но я не могу. Представляете, что скажет мадам, если я повешу плакат в классной комнате? – она хмыкнула.

– Думаю, девочки всё равно не поймут, что это значит, – медленно произнесла Лотти.

Салли сощурилась:

– Значит, вы не понимаете?

– Не совсем, – признала Лотти. – Но мне бы очень хотелось понять. Объяснишь?

Салли недоверчиво на неё взглянула, но всё же ответила:

– Ладно. Хотя… ну хорошо. Эта девочка работает на фабрике. Может, на ткацкой – не важно. Она узнаёт обо всех этих новых законах, которые должны её защищать, и заявляет, что её мнения никто не спрашивал. Никто не знает, что ей нужно. Потому что законы принимают в парламенте, а женщины не имеют права голоса и не могут выбрать состав парламента. Понимаете?

– Да, – смущённо кивнула Лотти. – И об этом все знают? – спросила она, теребя в руках тонкое одеяло. – Мне кажется, что о таком надо знать.

– Надо, но это не ваша вина. Я тоже особо ни в чём не разбиралась, когда жила в Баркинсайде. Ну, в «Деревне девочек». Слушайте, встаньте-ка на секунду.

Лотти поспешно слезла с кровати и разинула рот от удивления, когда Салли, приподняв матрас, выудила из-под него газету:

– Вот, держите. Можете взять на время.

– «Право голоса для женщин», – прочитала Лотти вслух. – Ты каждую неделю их покупаешь?

– Стараюсь. Не всегда удаётся выбраться в магазин. Конечно, есть продавщицы на улицах…

– На улицах?! – ужаснулась Лотти.

Салли кивнула и поёжилась:

– Но я не решаюсь к ним подходить. О них чего только не говорят… Знаете, у чайной «Эйбиси»[8] стоит одна дама. Прохожие шепчутся, когда её видят, и поносят такими словами, какие вам слышать ещё рано. – Она задрала нос и снисходительно посмотрела на Лотти.

Лотти опустила глаза. Она не очень понимала, что имеет в виду Салли, но не хотела в этом признаваться.

– Кого-то приговорили к смерти? – спросила она, увидев жирный чёрный заголовок на первой странице.

– Миссис Наполитано. Она убила своего мужа, потому что он её избивал. И даже пырнул ножом, девять раз! В суде сказали, что это ничего не меняет. Женский социально-политический союз требует, чтобы её помиловали.

– Но если она убийца… – начала было Лотти, но Салли её перебила:

– Она защищалась! Он собирался убить её!