Решительная принцесса

Салли сгорбилась и отвела глаза. Лотти вдруг вспомнила, какая между ними пропасть, хотя они сейчас и сидят на кровати плечом к плечу. Она залилась краской и грустно прошептала:

– Может, оно и не так. Может, все там участвуют. Я ведь не знаю.

– Отвратительно, – проворчала Джесси, и в столовой повисла тишина. Она сидела за столом в дальнем углу, который всегда занимали старшие воспитанницы, и рядом с её тарелкой лежало письмо.

– Поверить не могу, – сказала её соседка, заглядывая в листок.

– Что там, Джесси? – спросила Лотти, сгорая от любопытства. Она даже не испугалась, что ей нагрубят в ответ.

Джесси презрительно взглянула на Лотти.

– А тебе какое дело? – огрызнулась она, но почти сразу смягчилась. Видимо, новость была настолько интересная, что ей хотелось поделиться со всеми. – Лавиния пишет о свадьбе.

– О свадьбе?! Она вышла замуж? – взвизгнула одна из младших девочек, вне себя от восторга.

– Нет, конечно нет! – со вздохом произнесла Джесси и подпёрла голову ладонью. Похоже, ей надоело разговаривать с глупыми детьми. – Лавиния здесь ни при чём. Она всего раз встретила эту даму, а потом прочитала о ней в газете. Эта ненормальная суфражистка отказалась давать обычную клятву. Сказала, что не намерена подчиняться мужу. Представляешь? – Джесси цокнула языком. – Ну, с ней всё ясно.

– Что ясно? – спросила Лотти. Она иногда слышала замечания о суфражистках от девочек в пансионе, но не смела у них спросить, что они думают об этом на самом деле.

– Что она ненормальная! – надменно объявила Джесси. – Как и все суфражистки. Сумасшедшие и ни капли не женственные. И как её супруг позволил ей такое поведение! – Она театрально передёрнулась и продолжила читать письмо Лавинии. Соседки не таясь заглядывали ей через плечо.

Лотти задумчиво надкусила жареный хлеб. Она не представляла себя замужем. Многие старшие девочки, включая Джесси, вздыхали по учителю танцев и его золотистым волосам, но у Лотти он вызывал неприязнь. Она представила Джесси в белом платье и с жеманной улыбкой, дающую клятву любить, уважать и слушаться месье Карле, после чего Джесси принадлежала бы ему полностью, вместе со всем приданым и даже детьми. Лотти разжевала корку и подумала, что ей условия суфражистки показались вполне разумными.

Однажды в марте Салли зашла растопить камин в классной комнате. Она громко стучала щёткой, выметая пепел, и некоторые девочки оглядывались на неё, неодобрительно цокая языком. Лотти в тот момент болтала с Луизой и тоже с удивлением обернулась на Салли. Она ведь отлично умела вести себя тихо! Зачем так шуметь?

Служанка поймала её взгляд и кивнула на дверь. Сердце Лотти заколотилось быстрее. Кажется, что-то случилось! Стараясь не подавать виду, она продолжила слушать жалобы Луизы.

– И я вовсе не подсматривала в листок Эрми на уроке истории! С чего бы? Всем известно, что она самая глупая в классе! Прости, Эрми, ты сама знаешь, что это правда. Мисс Минчин всегда ведёт себя как старая ведьма, и это ужасно несправедливо…

– Ты права, – согласилась Лотти. – Знаешь, Луиза, это мне кое-что напомнило. Мисс Амелия просила меня подшить оборку на розовом платье перед уроком танцев. Боюсь, она всё расскажет мисс Минчин, если я не послушаюсь. Надо скорее за ним сбегать.

Луиза обратилась к новым слушателям, а Лотти выскочила в коридор и огляделась по сторонам. Куда Салли могла пойти? Наверное, в зал, подготовить его к уроку танцев? Там ведь тоже надо развести огонь. И действительно, служанка стояла у камина и грела серые от золы руки. Лотти подбежала к ней:

– Что случилось?

– Ни за что не угадаешь! – ответила Салли, вся сияя. – Они разгромили «Понтингс»!

– «Понтингс»? – растерянно повторила Лотти. – А, магазин на главной улице Кенсингтона[11]! Мисс Амелия нас туда водила. Она берёт там ткани для своих платьев.

– Да, там продаются ткани и ленты, – подтвердила Салли. – Они разбили все окна, все до единого! Мэри говорит, трещины в них огромные.

– Кто разбил – суфражистки? – прошептала Лотти.

– А кто же ещё! – фыркнула Салли. – Знаешь, ты была права, когда сказала пару месяцев назад, что слов недостаточно. Люди прислушиваются только после того, как что-нибудь разбиваешь.

– Наверное… – протянула Лотти, вспоминая красивый магазин и приветливых продавщиц. Что они чувствовали в тот момент, когда в их окна летели камни?

– Это ещё не всё, – продолжила Салли. – Они обошли весь Лондон, все крупные магазины на Оксфорд-стрит. Три сотни суфражисток! – Она уселась на пол и рассмеялась. – Не поверишь, чем некоторые из них били стёкла.

Лотти нахмурилась:

– Наверное, камнями?

Салли покачала головой, не переставая хихикать:

– Молотками для ирисок! Знаешь, которыми разбивают плитки ириса. Я прочла в газете, которую оставила кухарка, отчёт полиции. Конечно, кто-то брал и камни, но в прошлом месяце одна богатая леди купила двадцать четыре таких молоточка. Видимо, она не знала, где продают обычные молотки. Значит, они давно это задумали!

Лотти покачала головой и улыбнулась:

– Интересно, как она объяснила свою покупку! Сказала, что приготовила сто тысяч плиток ириса?

– Лотти!