Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

До нее было около пятидесяти футов, когда она свернула за угол. Срезав через лужайку, я сократил это расстояние вдвое. И побежал быстрее. Ближе. Еще быстрее. Вот уже до нее всего пятнадцать футов. Десять. Обливаясь потом, я неумолимо приближался, буквально летя над землей и почти задевая ногами заднюю шину ее велосипеда.

Пни ее, подумал я. Хороший пендель по колесу сбоку — и она полетит.

Не смей! Она же пожилая женщина!

Она аварию нам устроила! Она помешала нам спасти Эйлин! Она виновата, она нарочно!

И тогда я от души отвесил пинка по ее заднему колесу, да только она рванула вперед. Пинок не достиг цели. Нога пронеслась слишком далеко и слишком криво, а сам я, споткнувшись, полетел вниз.

Глава шестьдесят четвёртая

Самым худшим было отнюдь не падение. Самым худшим была не ошеломляющая боль, когда мое тело грянулось о тротуар, и не жжение в ладонях, локтях и коленях, которыми я проехался по асфальту. И даже пылающая, стучащаяся в череп головная боль не была самым худшим.

Самое худшее наступило, когда я встал на четвереньки, приподнял голову… и увидел, как старуха разворачивается на велосипеде маленьким, шатким кругом и, вращая педали, устремляется ко мне.

Ошеломленный ударом, я не мог ни выругаться ни заорать. Я только и мог, что хныкать от ужаса.

Она с новой силой завертела педали, набирая скорость, завизжала «Иииии!» и помчалась прямо на меня.

Я подхватил кожаные ручки портфеля и вскочил на ноги.

Как сказала Лоис — оружие в сумке. Но она закрыта на полдюжины застежек. Мне никак не вытащить его вовремя.

Я не пальнул бы в старую суку, если б даже и мог.

Наверное.

Нависая над рулем, улыбаясь, как лунатик, она явно намеревалась протаранить меня велосипедом.

Дзынь-дзыыынь! Дзынь-дзынь-дзыыыыынь!

Когда она настигнет меня, решил я, нужно в последний момент увернуться в сторону.

У нее будет шанс пятьдесят на пятьдесят…

Я швырнул сумку ей в рожу, а сам шарахнулся вправо. Велосипед уже почти сшиб меня, но в последнюю секунду свернул в сторону, когда старуха поймала тяжелый кожаный портфель — не лицом, но обеими руками.

Я споткнулся, схватился за припаркованный автомобиль и обернулся.

Выпрямившись на сидении, ведьма-велосипедистка полетела прочь по середине улицы, совершенно не касаясь руля — в руках она, высоко над головой, будто трофей, сжимала сумку Лоис.

Тут уж мне хватило воздуху заорать:

— НЕТ!

Карга отозвалась издали визгливым «Хи-хи-хииии!» и опустила сумку перед собой.

Я был не в той форме, чтобы ее преследовать. От падения я пострадал гораздо больше, чем в автомобильной аварии. Джинсы разодрались на коленях. Как и рубашка на локтях. В самих коленях, локтях и ладонях поселилось такое чувство, будто их долго отбивали дубинками, а теперь обдирают кожу. Они горели. Голова гудела и пылала. Но я должен был бежать за старухой. Я не имел права позволить ей улизнуть с сумкой Лоис — и пушками.

Оторвавшись от меня ярдов на пятьдесят, она завертела педали. Я припусти за ней, но недостаточно быстро. Я чувствовал, как по ногам течет кровь.

А разрыв между нами все рос и рос.

Где-то вдали она скользнула за угол, прижимая сумку к груди и даже не касаясь руля.

К тому времени, как я завернул за угол, ее уже и след простыл. Я все равно проковылял еще где-то полквартала, а затем пошел медленно.

Я упустил ее.

Упустил сумку Лоис и пушки.

Теперь карга вооружена.

Я застонал.

Я-то думал, что тяжелый портфель наверняка ударит ее в морду и собьет с велосипеда.

Не думал, просто отреагировал.

Перекресток в конце квартала становился все светлее и светлее.

Фары.

Не дожидаясь, когда машина приблизится, я побежал к поребрику. Когда огни качнулись в мою сторону, я был уже на тротуаре; дерево скрыло меня от них. После того, как огни прошли мимо, я выглянул из-за ствола.

Черный микроавтобус.

Он выглядел точно как тот, что остановился возле меня на Феромонтовом мосту, с женщиной за рулем и мужчиной позади.

Микроавтобус медленно двигался по улице в мою сторону.

Должно быть, это не тот же самый, подумал я.

А потом: ну как водитель заприметил меня и вот-вот остановится, и оттуда высыпется целая банда?

Разве не прелестно будет?

Микроавтобус медленно проехал мимо дерева и продолжал двигаться вниз по улице.

Я глядел на него сзади, ожидая, что вот-вот зажгутся тормозные огни.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Они зажглись, сияя ярко-красным, и сердце мое упало. Микроавтобус замедлился. Затем он свернул направо.

Да!

Но что если это уловка? Может, стоит пересидеть пока за деревом, на случай, если они сделают круг?

Хорошая идея, подумал я.

Отдохнем.

Повернувшись, я прислонился спиною к дереву и закрыл глаза.

Дай им минуту или две, говорил я. Это недолго. Да и какая разница? Я не знаю, где я. Я не знаю, куда Рэнди увез Эйлин. Карга угнала пушки, и я не знаю, где она. Я не знаю, где кто. Полный пиздец.