Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

Зачем кому-то возвращаться домой посреди ночи, оставаться там с часов, а после вновь его покидать? Что она там делала? Вздремнула? Приняла душ? Испекла пирог?

Занялась любовью?

Заниматься любовью в собственном доме, а через час оттуда уходить казалось мне бессмысленным.

Я не мог придумать ни одной достойной причины, по которой она могла бы прошмыгнуть домой, задержаться там на час и уйти.

Это не ее дом?

Но это вовсе не значит, что ее там нет. Может, она как раз сейчас находится там. Или может прогуливается обычным своим маршрутом.

Пораскинув мозгами, я остался на месте. Был немалый шанс, что она либо покажется наверху, либо выйдет оттуда спустя некоторое время. Нужно только подождать.

И я ждал… И ждал…

Конечно, она вполне могла спать в своем собственном доме, на другой улице. Или же, возможно, поедала полоску с кленовым сиропом в «Данди», а может, бродила по тротуарам в милях отсюда. Она могла быть практически где угодно.

Что, если Рэнди схватил ее и грубо воспользовался ей?

Она в порядке, убеждал я себя.

Или она, мертвая, лежит под мостом?..

Она в порядке.

Или в плену у людей из микроавтобуса?..

Нет. Она в порядке. Но она, скорее всего, не будет в порядке, если…

Издали до меня донесся шум двигателя. Он неспешно приближался, превращаясь из грубого ворчания в могучий рокот. Такой мог издавать грузовик… Или пикап.

Рэнди вышел на охоту?

А может, это микроавтобус.

Хоть я и был надежно укрыт кустами, мое сердце все равно тревожно бухало, когда я глядел на улицу передо мной.

Ее осветили передние фары.

Мимо медленным ходом проскользила полицейская машина.

Двигайся дальше, взмолился я. Двигайся дальше! Двигайся дальше!

Что она и сделала.

Когда она исчезла, я так и сел там — трясущийся, потный и запыхавшийся.

Мне бы радоваться, что это копы, подумал я. Они могут спасти мою задницу, если дела пойдут совсем хреново.

Много толку было от них прошлой ночью.

Что они делали прошлой ночью? Может, даже смотрели под мостом?

Возможно, они заодно с троллями.

Это казалось притянутым за уши, но порою именно подобные предположения оказываются верными.

Задерживая подозреваемых по ночам, они, возможно, заводят их под мост и там скармливают троллям.

Смешно. Но мог бы выйти недурной рассказ.

Только зачем копам оно надо? За бутылку вина? За право поучаствовать? Кусок пирога с человечинкой?

Вот оно! Копы убивают одним выстрелом двух зайцев: регулярно избавляются от ночных подозреваемых, плюс избавляют троллей от необходимости идти за свежим мясцом к приличным гражданам.

Но им-то какая с этого выгода?

Удовлетворение от хорошо сделанной работы.

Я негромко фыркнул.

Теперь у меня сразу две идеи для рассказа. Недурно для одной ночи.

Пускай даже я не нашел девушку, а все ж не зря сходил.

А через дорогу, спустившись с крыльца, уже направлялась к тротуару прямо через лужайку темная фигура. Скрытый в темноте силуэт шел легкой, пружинистой походкой. А на затылке подскакивал и взвивался конский хвост.

Глава тридцать вторая

Я вылупился на нее, как громом пораженный. Хоть я отчаянно надеялся ее найти, мне и в голову не могло прийти, что это случится так быстро. Поиски могли занять три-четыре ночи, а то и пару недель. Если не месяц. Это не считая того, что я мог и вовсе больше никогда ее не увидеть.

И вот она — выходит из того самого дома, в который на моих глазах вошла в понедельник.

Оказавшись на тротуаре, она повернула направо и устремилась на север улицы Франклина. Когда она достигла конца квартала, я выскользнул из укрытия.

Что, если любительница текилы смотрит?

На крыльце никого не видать. Передняя дверь, похоже, закрыта. Все окна первого и второго этажей, которые я мог видеть, были темны, и в них никого не наблюдалось.

Если она заметила меня, то предпринимать что-либо уже поздно.

Оставаясь на своей стороне Франклина, я направился к углу квартала.

Завтра ночью она все расскажет девушке.