Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

— Я знаю. Короче, думаю, где-то половина народу в этот час — нормальные. Например, те, для кого находиться на улице в такое время — работа. Копы там. Или грузчики. Большую часть товаров развозят именно по ночам. И убираются. И ремонтируют. Иногда на улицах есть ремонтные бригады, чинят канализационные трубы, светофоры и все такое. Еще есть те, кто работает в ночную или утреннюю смену и у них режим сбился. Некоторых из них можно встретить ночью. Для них это вроде как день. Есть, наконец, меньшинство, которые просто любят ночь.

— Как ты? — спросил я.

Она одарила меня мимолетной улыбкой.

— Может быть. Как бы там ни было, по большей части это та половина, что не спятила. А вот почти все остальные — да, поэтому в «Прокатиться или схорониться» стоит играть лишь ночью. Когда к тебе кто-то приближается, пятьдесят на пятьдесят, что ты попадешь в переделку.

— Ты много размышляла об этом, — заметил я.

— Обращала внимание, вот и все.

— Так ты выходишь каждую ночь? — вопрос вырвался у меня прежде, чем я понял, что это может быть ошибкой.

Тем не менее, она ответила:

— Практически. А ты?

— Когда как, — сказал я. — На самом деле — не очень часто, до этой недели. А вот сейчас — уже четыре ночи подряд.

— Да ты, видать, подсел.

— Похоже на то.

— И что об этом думает Эйлин?

— Она не всегда знает. К примеру, она не в курсе насчет сегодня.

— Ну, ты расскажешь ей об этом?

— Не знаю. Нет, наверное. Она вряд ли придет в восторг от того, что я блуждал без нее посреди ночи. Она может почувствовать себя покинутой. Плюс ко всему, она знает, что это опасно. И если я расскажу ей о тебе… — я покачал головой, — она наверняка не одобрит.

— Думаешь, будет ревновать?

— Весьма вероятно.

— Даже если мы ничего не делаем?

— Ну, мы проводим вместе какое-то время, и ее здесь нет.

— Пойду-ка я, — сказала Кейси. Она резко развернулась и пошла обратно. — Приятно было познакомиться. Может, еще побегаем друг за другом…

— Нет, не уходи. Пожалуйста. Еще немного.

— Так будет лучше. Хотя было весело.

— Как насчет еще одного раунда в «Прокатиться или схорониться»? — предложил я.

— Не знаю, Чаки. Может, ждать придется долго.

— А может, и нет, — сказал я.

Уголок ее рта приподнялся. Она удалялась.

— Я не хочу, чтобы у вас с Эйлин были проблемы.

Может, говорить ей об Эйлин было все-таки не лучшей идеей?

— Не будет никаких проблем, — заверил я ее. — Она и не узнает. Ну как? Еще один раунд?

Она, похоже, на пару секунд задумалась. Потом сказала:

— Ладно. Идет. Но только если не придется долго ждать.

— Чудесно.

Она остановилась и подождала меня. Когда я поравнялся с ней, она повернулась и пошла рядом.

— Пожалуй, подождем минут пятнадцать-двадцать, — сказала она.

— Тебе к определенному часу нужно домой?

Она поглядела на меня и усмехнулась.

— А сам-то как думаешь?

— Ну… Ты явно гуляешь без разрешения — в такое-то время. Выглядишь слишком молодо, чтобы жить самостоятельно, так что, скорее всего, проживаешь вместе с родителями. Или родителем. Полагаю, ты ускользнула из дома, когда они пошли спать. Ну как?

— Логично, — оценила она.

— В точку?

— Допустим.

— Если я прав, то тебе, очевидно, нужно быть дома прежде, чем встанут твои родители.

— Превосходно. Вижу, ты мозговитый.

Я засмеялся:

— Спасибо. Итак, крайний срок — до рассвета?

— Допустим.

— А школа? — спросил я.

— А что школа?

Выглядела она веселой, но явно уклонялась от прямого ответа, поэтому я гнул свое:

— Ты еще в школе?

— Я похожа на школьницу?

— Ну не прямо сейчас…

— До чего ты, Эд, въедливый.

— У тебя занятия по утрам?

— Допустим. А у тебя?

— В восемь утра.

— А ты уверен, что у тебя есть время для еще одного раунда «Прокатиться или схорониться»?

— Я не против легкого недосыпа.

— Я тоже, — сказала Кейси. Некоторое время мы шли в тишине. Затем она с улыбкой спросила:

— Хочешь угадать мои отметки?

— Пять с плюсом.

Она покачала головой.

— С твоим чувством юмора надо что-то делать.

— Оно чудесное, не так ли?

Она рассмеялась.

— Разумеется. Если тебе хочется так думать.

— Хочешь, я угадаю, на каком ты курсе? Например, первый или второй…

— Это ты хватил.

— Ну, я должен считать тебя старшекурсницей.

— Почему это?

— Из-за твоих очевидных зрелости, интеллекта и остроумия.

Она ткнула меня кулаком пальцев в плечо.

— И физической силы, — добавил я.

Она рассмеялась.

— Ну так я прав? Ты старшекурсница?

— Допустим.

— Допустим? Ты мне не скажешь?

— Ты только что предполагал, что я еще хожу в школу.

— И ты подтвердила.

— Подтвердила? Правда?

— Мне так показалось.

— Кажется — креститься надо, Чаки.

— Так ты говоришь, что не ходишь школу?

— Я ничего не утверждаю.

— Как насчет твоего возраста?

— А по-твоему сколько мне?

Ухмыльнувшись, я покачал головой.

— Давай не будем. Если даже я угадаю, ты не признаешься.

— Уверен?

Я засмеялся.

— Нет, не уверен.

— Попытка — не пытка.

— Ладно. Я даю тебе восемнадцать.

— Выдаешь желаемое за действительное.

Я покраснел, отнеся ее замечание на счет возраста сексуального согласия.

— Рискни еще раз, — сказала она.

— Моложе?

— Я не даю подсказок.

— Ладно.

— Заставь логику поработать.