Родина

Время спустя французские жандармы вместе с представителями судебной и пограничной полиции и при содействии тайных агентов разведслужб арестовали в Англете Санти Потроса. У него обнаружили некий кожаный чемодан. Внутри – настоящее сокровище для полиции, больше четырехсот имен действующих членов ЭТА, их клички, места проживания, номера телефонов, перечень машин, которыми они пользовались, и даже с номерами. В следующие недели начались повальные аресты.

Пачо был уверен, что если бы их с Хосе Мари призвали раньше, они бы тоже попались. А еще он считал, что:

– Организации придется восстанавливать потери. Вот увидишь, в самые ближайшие дни мы получим приказ: ну-ка, ребята, вперед.

Но ничего подобного не случилось. Еще несколько месяцев они бездельничали. За это время Хосе Мари получил по внутренним каналам организации письмо от родителей, где лежала также вырезка из “Эгина” с подробным описанием “странной” гибели Хокина. Для Хосе Мари это было страшным ударом. Он не плакал так с детских лет. А чтобы Пачо не видел, притворился больным и два дня ничего не ел и не вставал с постели.

– Скажи, а ты хорошо понимаешь смысл этой нашей вооруженной борьбы?

У Пачо сомнений не было:

– Я в это дело сунулся, заранее приготовившись к любым последствиям.

– Но ты ведь говорил, что твой старик может передвигаться только в инвалидной коляске? И его надо кому-то возить.

– Да, а это тут при чем?

– Ты вроде бы должен ему помогать.

– Для этого у меня есть сестры.

Нет, Хосе Мари никак не мог сдружиться с этим парнем. Кроме того, ему было непривычно целый день проводить бок о бок с человеком не из поселка. Пачо вырос в Ласарте[86]. Фамилии у него были не баскские, да и на эускера он совсем не говорил. Но тогда на кой хрен сдалась ему эта борьба? Может, он просто осел, который нарисовал себе полоски, чтобы стать похожим на зебру? И еще Хосе Мари подозревал, что Пачо работает на гражданскую гвардию. В любом случае лучше не обсуждать с ним ничего личного.

Через много лет Хосе Мари рассказал матери, когда она приехала к нему в тюрьму на свидание, что тогда, узнав про судьбу Хокина, он почти решился попросить, чтобы его отпустили домой.

– Как же, отпустят они! Поздно спохватился! Зато вон Колдо – живет себе тихо-мирно в поселке со своей мексиканской женой и детишками.

Да, все так, но тогда Хосе Мари почти-почти решился. Мало того, он только ждал ближайшей встречи со связным, чтобы через него передать просьбу руководству. Но тот привез им запечатанное сообщение, где говорилось, что в самом скором времени их отправят проходить интенсивный курс боевой подготовки, а потом немедленно подключат к борьбе.

Пачо все понял правильно:

– Ну что, приятель, теперь нам пути обратно нет. Теперь начнется пьянка-гулянка.

– Лучше что угодно, чем сидеть здесь сложа руки.

Дождь стоял стеной, когда они сели на поезд. И не прекращался всю дорогу. Пересадка в одном городе, пересадка в другом. Ближе к вечеру приехали в Бордо, где дождь лупил так же.

В баре у вокзала они встретились с человеком, которому было поручено их забрать. Мужик оказался каким-то суетливым, и мне пришлось одним глотком допивать вино, хотя официант только что нам его принес. В машине он велел им надеть черные очки и пригнуться. Хосе Мари уже проходил все это, когда их с Хокином возили на беседу с Санти Потросом. Час с лишним они мотались туда-сюда и наконец вошли в дом, где играла музыка. Только тогда им разрешили снять очки.

Восемь дней они провели взаперти в комнате без окон, три шага в ширину, пять – в длину. Слишком маленькой для двоих, они чуть ли не натыкались друг на друга, и это выводило Хосе Мари из себя. С Хокином он мог делить даже нижнее белье. А с Пачо отношения сложились совсем не такие. Но труднее всего бывало ночью. Пачо, видно, когда-то давно сломал себе носовую перегородку, и теперь спать с ним рядом было просто невозможно. Он даже не храпел. Храпел как раз сам Хосе Мари. Нет, это было похоже на мехи, из которых вырывалось рычание со свистом. И так час за часом до самого рассвета.

Покидать комнату разрешалось, только чтобы сходить в уборную, расположенную этажом ниже. Потому что они должны были как можно меньше увидеть и запомнить. Очень часто в доме на полную мощь играла музыка. Благодаря этому одни обитатели дома понятия не имели, что делают и о чем говорят другие. Каждый боевой отряд, по словам инструктора, действует изолированно от других, зато никто ничего не знает про остальных, и если вас схватят, никакой информации из вас вытянуть не сумеют, ничего о том, как устроена вся организация. Понятно? И оба парня дружно кивнули головами.