Родная речь, или Не последний русский. Захар Прилепин: комментарии и наблюдения

Это уже третья пластинка «элефанков» и четвёртая — Прилепина, если учитывать «Патологии» — совместный альбом с рэпером Ричем. И, пожалуй, если «Переворот», и, тем более, «Времена года» ещё могли держать по разряду «писатель Прилепин играет в рок», то данный альбом подобных аттестаций лишён начисто.

«Охотник» — пластинка большая, сложная. Чёртова дюжина композиций, есть треки, что захочешь — не пропустишь: яростно атакуют слушателя; есть песни, в которые попасть непросто, и в альбоме они скорее на правах синглов.

Сильное качество Прилепина — умение играть в команде. Но порой такое разноцветье соратников даже смущает — в ряде случаев «Элефанк» вполне мог справиться самостоятельно, не укрепляясь авторитетами.

Безусловно, наличие приглашённых звезд — помимо радости сыграть с кумирами юности — это и выход на другую аудиторию. Но этот «расчёт» бьётся довольно волюнтаристской структурой «Охотника». И фирменной полистилистичностью.

Музыка маскулинная, истории брутальные, но с хорошим запасом юмора. А такими гармониями и настроениями и в иные времена у нас мало кто мог похвастать. Так что налицо своеобразный прилепинский ва-банк.

Альбом совсем не андеграунд — и по идее, и по исполнению. «Охотник» ведёт сражение с демонами в душах человеческих. Ну а то, что мелкие бесенята во плоти напряглись — тоже показательно.

Держите лица, бесы, подальше от нас,
иначе лица резко станут без глаз,
и будет вовсе нечем вам посмотреть,
в каком обличье нынче придёт ваша смерть.

Захар [ «Трибуна», 08.05.2015]

В наше странное смутное время у меня возникло ощущение, что не все люди способны воспринимать какие-то масштабные тексты книг. Нужно найти иной способ достучаться до сердец, что-то мгновенное, как фотовспышка.

Моя музыка — это попытка сформулировать какие-то простые, но кровные вещи. Не просто песни, а песни, которые ты мог бы спеть в окопе, или даже в тюрьме, чтобы они трогали за душу.

Это те чувства и эмоции, которые я испытываю во время поездок по Донбассу. С одной стороны, меня это мучает, раздирает сердце, а с другой — я вижу там такие вещи, которые наполняют меня радостью и верой.

Роман Богословский

писатель, журналист [ «Свободная пресса», 27.04.2015]

Поначалу альбом «Охотник» нагоняет расслабуху, апатию и мечтательность. Впрочем, по ходу прослушивания появляются исключения, которые быстро превращаются в правила. Вот уже «тяжёлые» гитарные темы, отсылающие к рэп-альтернативе («Limp Bizkit»), вклинивается чумовой drum’n’bass, шепчет что-то усталый Кинчев, откуда-то напирает откровенный классический блюз… Пожалуй, самая большая ассоциация (лично для меня) — альбом 1999 года «Нижняя тундра» группы «Ва-Банкъ», хотя тот на порядок тяжелее в музыкальном плане. Сходство скорее в другом. «Нижняя тундра» — тоже альбом «музыкально-литературный», созданный как саундтрек к одноимённому рассказу Пелевина и тоже жонглирующий различными стилями. Кстати, Александр Ф. Скляр отметился и в «Охотнике». Ну и стоит ли говорить, что Захар Прилепин, прежде всего, литератор. Поэтому всё творчество «Элефанка» из разряда «музыкально-литературного».

Вернёмся к музыке. Абсолютно ясно, что авторы музыки и аранжировок никакого конкретного стиля придерживаться не собирались. Другое дело, что музыкальная мысль существенно расширилась по сравнению с предыдущими работами «Элефанка». И пусть покоится она, в основном, на лучших образцах русского рока, альтернативного «дворового» рэпа, армейской лирике, есть вещи, которые «передают привет» от мастодонтов зарубежного металла. К примеру, песня «220 вольт»: чуть ускоряем темп, поднимаем на октаву вокал, добавляем более расширенное соло — и вот вам уже ранние AC/DC.

Замечу, что почти все песни в стиле рэп до конца таковыми не являются. В них появилась музыка — сквозные гитарные темы, ритм-гитары, клавиши, а главное — очень своеобразные психо-роковые припевы, как, например, в песне «Ладони».

Моя любимая песня в альбоме — «Царь». И с этим связана целая история. Помнится, друг Володя Сапрыкин пару лет назад прислал мне песню «Чёрного кофе». Там, в частности, такие слова: «Их-то Господь вон какой! И впрямь настоящий герой! Без страха и трепета в смертный бой ведёт за собой правоверных строй. И меч полумесяцем над головой, и конь его мчит стрелой!» А далее припев, внимание: «А наш-то наш, гляди, сынок, а наш-то на ослике цок-цок-цок…». С тех пор я часто думал: вообще довольно трудно, наверное, в искусстве выразить мысль, что Господь был царём совсем не в том смысле, в котором казалось некоторым евреям первых веков и целому сонмищу карьеристов много позже.

И вот — Прилепин выдаёт своего «Царя». Выдаёт так, чтобы дошло, прошло в кишки, в нутро (оттуда, смотришь, и в голову…) Абсолютно неподходящая для этой темы музыка в духе стёбных перфомансов «АукцЫона», переходящая в чуть ли не рёв, странным образом только добавляет глубины и работает на идею.