Родословная советского коллектива

Впрочем, уверены: примененная Гердом технология социальной реабилитации нарушивших закон малолетних эффективнее отсидки в остроге — обычного в то время наказания. Опыт доверительных, доброжелательных отношений, испытанный в колонии, если и не преобразил последующую жизнь воспитанников, то остался благополучным фрагментом автобиографической памяти. Сейчас важнее, однако, обсудить не степень устойчивости социокоррекционных и психотерапевтических эффектов пребывания в колонии, а их основу — практиковавшиеся здесь коллективные формы жизнедеятельности. Вероятнее всего, именно они послужили главным оздоровительным фактором. Вспомним Залкинда: «Человеческая физиология... насквозь пронизана рефлексами социального контакта, при которых организм функционирует не как индивидуум, а как неотрывная органическая часть коллектива»[5-134]. «Психотерапия — планомерное, путем коллективистского маневрирования, внедрение больного в такую систему коллективного быта, которая делает невозможной его социальную обособленность и социально-биологическую дезорганизацию»[5-135].

Маловероятно, что распределение подопечных по однородным по возрасту группам-семьям вдохновлено подобным социально-физиологическим оптимизмом. «Дух семьи», мнение сверстников, — это, по Герду, значимый, но дополнительный воспитательный инструмент в руках наставника, денно и нощно пекущегося о питомцах. Учитывая неизбежную сменяемость состава, «семья» как таковая и не могла, вероятно, стать приоритетом воспитательной работы в колонии. Усилия по ее сплочению продиктованы необходимостью действенно решить здесь и теперь возникшие проблемы в речах и поступках воспитанников. Упомянутые в отчете директора своеобразие характера и истории отдельных групп — побочный результат практикуемой технологии исправления нравов. Такой подход к группе доминировал в исправительных и не только учреждениях интернатного типа и до, и после революции.

Декларировав приверженность принципам свободного, трудового, общественного воспитания, В. Н. и С. Т. Шацкие обществом называли объединение детей и взрослых в налаживании хозяйства и организации труда[5-136]. Это из «Бодрой жизни» 1915 г. издания. В переизданной в 1922 г. той же книжке Шацкий признался: «Мечтой моего детства было создание детского царства»[5-137], где свободная самореализация раскрепостит детей, испытывающих радость незамысловатого труда и отдыха в условиях относительной социальной и территориальной изоляции[5-138]. Упомянув, что первые попытки создания коммуны-колонии в 1905 г. стимулированы американскими образцами[5-139], — возможно, речь шла о созданной в 1889 г. Юной республике (Juniors Republic) США[5-140], — никаких уточнений по поводу организационной структуры «царства» Шацкий не сделал. Хотя «образец» это вполне позволял. Более того, говоря о прежних просчетах, педагог отметил: «Ошибкой была и та мысль, что дети, попавши в нашу колонию, быстро станут свободными, стряхнут с себя налет тех навыков, обычаев, суеверий, которыми уже снабдила их жизнь»[5-141]. Иными словами, «взлететь на новый уровень развития и остаться на нем», как выразился автор, детям не позволил «груз представлений и привычек»[5-142], а не допущенные огрехи в организации их жизни в колонии.

Значимость ближайшего окружения как фактора, могущего как способствовать, так и препятствовать перевоспитанию малолетних в детских домах, колониях и т. п., почти единодушно признавалась теоретиками и практиками социальной педагогики. В начале 1920-х гг. опубликованы даже результаты исследования группировок, спонтанно возникающих в детском доме и складывающихся между ними конкурентных отношений[5-143]. Установлено, что чаще всего основанием самопроизвольных сообществ становились местность, откуда родом ребенок, национальность, пол и возраст. Редко — отношение к труду, природные способности, идеологические предпочтения. Отношения между участниками разных объединений напряженные: взаимные насмешки, брань, споры, жалобы воспитателям, драки, словом, борьба, повышающая единство собственной группировки и ее противопоставленность другим. Автор, полагаем, прав, отмечая рост рефлексии вариантов идентификации, межличностных отношений, складывающихся у по-разному определяющих себя детей, и т. п. Вместе с тем очевидно: приверженность к подобным сообществам не только не расширяет репертуар навыков адаптивного социального поведения, но редуцирует его до приемов конфронтации, что затрудняло перевоспитание.