«Родственные души» и другие рассказы

Еще дули сырые февральские ветра, но солнце уже пригревало по-весеннему, оживились птахи, в солнечный полдень с крыш свисали прозрачные хрустальные сосульки. Громкий спор отец Борис услышал еще на улице. На крылечке стало слышно лучше, причем почти только одну уважаемую тещу Анастасию Кирилловну. Голос жены Александры изредка звонко возражал и опять перекрывался звучным басом тещи. Его жена и ее мама были совершенными противоположностями. Сашенька пошла в отца: легкая фигура, тихий голос, покладистый характер. Анастасия Кирилловна же вдвое шире мужа, с почти мужским басом, да и характер командирский.

Но, несмотря на любовь к командованию, было за что ценить его тещу. Добрейшей души человек, трудяга, веселая, душа любой компании. Легко пляшет, а поет — заслушаешься. Как затянет «Из далека долго течет река Волга» — аж слезу пробивает, такая мощь, такая сила. Муж и дочь в ней души не чаяли.

Приезжая в гости, теща могла запросто за пару педель ремонт сделать, картошку посадить, огород вскопать, сарай поставить. А также построить всех: Александру, семилетнего внука Кузьму, соседей и друзей. Правда, отца Бориса не строила — уважала священнический сан.

Теща работала много, всю жизнь, родила и воспитала четверых: Александру и трех сыновей. На производстве бригадир, дома порядок и чистота, пироги и борщи, в саду чего только ни растет, даже виноград с арбузами, и это в средней-το полосе.

Да, Сашеньке маминой энергии не хватало, хотя и она была отличной хозяйкой. Сашенька у него тише, мягче, застенчивей, любит книги читать, на клиросе в храме поет. Это хорошо. Жена ему очень по характеру подходила.

Из-за чего же они там спорят? Зашел в дом. Саша и Кузенька с конструктором возятся, теща тесто месит и басит:

— А я говорю, что человек трудиться должен! Нечего лодыря гонять и попрошайничать! Она молодая еще совсем — мне ровесница, а работать не хочет, ходит — побирается! Вон отец нас рассудит: скажи- ка, должен человек трудом себе на хлеб зарабатывать или бездельничать?!

— Мам, дай человеку раздеться, пообедать...

— Да тут и думать не над чем! Скажи, отец Борис, я права или нет?!

Отец Борис снял куртку, сапоги, подошел к сыну и жене, поцеловал обоих. Осторожно спросил у тещи:

— О ком речь-то идет? Случилось-то что?

— Да ходит к вам постоянно. К вам и ко всем соседям. По всей улице пройдет, никого не забудет! Зайдет, сядет и сидит. Вслух ничего не говорит, знает, что сами догадаются. Подадут ей чего-нибудь, тогда уйдет...

Саша пояснила:

— Тетя Катя.

Кузенька уточнил:

—Катька-попрошайка.

Отец Борис и сам уже понял, о ком идет спор:

— Кузьма, про взрослых так нельзя говорить!

— А ее все зовут Катька-попрошайка!

— Кузьма у нас за всех отвечать не будет, он будет отвечать сам за себя.

— Ладно, пап... Смотри, мы с мамой какой подъемный кран собрали!

— Хороший кран!

В их маленьком городке знали все о всех. А вот про Катю-попрошайку почти ничего не знали. Она появилась в городе уже в пожилом возрасте и ничего о себе не рассказывала. На что жила, какая трагедия произошла в ее жизни, почему у нее не было родных — оставалось тайной. Может, и трагедии никакой не было.

Невысокая, худенькая, одни и те же старые, не первой свежести темные кофта и юбка, засаленный платок на седых волосах. Ходила с трудом, видно, была больна, но чем — тоже никто не знал. Лицо приветливое, глаза добрые, но молчит или отвечает односложно. На блаженную не тянула, для простой нищенки слишком скромная и простая. Вроде умственной отсталости нет, а и особых признаков интеллекта тоже. Вот такая непонятная Катя.

Поселилась она в старом домике, почти разрушенном, где раньше жил пьющий старичок. Старичок умер, а в домике оказалась Катя. Огород зарос бурьяном, в хозяйстве — облезлый старый кот. В храм она ходила, но стояла только в притворе.

Отец Борис всегда подавал ей что-нибудь с канона: хлеб, печенье, пряники. Иногда давал денег. Катя низко кланялась и уходила. Раз в неделю заходила к ним в дом, садилась на лавочку, сидела тихо, так, что о ней можно было забыть. Сердобольная Саша кормила ее супом, накладывала второе, давала с собой продукты.

Заходила она и в другие дома, также садилась молча у порога. Кто впускал и подавал что-нибудь, кто гнал — она отвечала одинаковой улыбкой и поклоном.

Начитанная Саша сказала задумчиво:

— Есть такой рассказ, «Матренин двор». Тетя Катя мне всегда напоминала Матрену, такая же добрая, кроткая. Даже если ничего не подадут, а только обругают, она никогда не обижается. Как в рассказе говорится: «Не стоит село без праведника».

Анастасия Кирилловна книги тоже читала:

— Так Матрена — трудяга была! Всем соседям бесплатно помогала! А ваша Катя никому не помогает и сама себя прокормить не может! Сравнила тоже! Скажи вот нам, отец Борис: может лодырь спастись или нет?

Отец Борис покачал головой:

— Я себе роль Господа Бога присваивать не буду и вам не советую. Я про самого себя сказать не могу, а вы хотите, чтобы я над другим человеком суд творил... Спасаются разными путями, вспомните: блаженны и кроткие, и милостивые, и нищие духом...

Теща фыркнула и припечатала: