Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

В этом контексте небезынтересно проследить за впечатлениями А. Вельтмана, посетившего Кишинев в пушкинскую пору: «В некоторых домах еще светилось: я чувствовал, что пахло жидами. – Фактора! – Фактора? Фактора?²⁹³ – раздалось со всех сторон. Во всех домах распахнулись двери, и вдруг какая-то магическая сила осыпала меня жидами. – Фактора вам? в трактир вам надобно? – Да! – К Исаевне, ваше благородие! лучше нет заездного дома во всем Кишиневе. – К Голде, в.б.! – кричала другая толпа. – Куда ближе, к Голде или к Исаевне, все равно! – К Исаевне ближе! – Не верьте им! к Голде ближе! Неправда, неправда! – раздавалось с левой стороны… – Ступай налево!.. – Направо! – кричали другие.

– Вот Исаевна!

– Вот Голда!

– Где же? – Вот направо! – Не слушайте их, вот налево!

Наконец с обеих сторон в один голос раздалось: здесь! вот направо! вот налево! – и я увидел, что левую пристяжную жиды тянут в вороты налево, а правую пристяжную в вороты направо, из чего я и заключил тотчас, что Исаевна и Голда обитают одна против другой. Но толстая жидовка слева предупредила толстую жидовку справа ласковым приглашением нива (так в тексте. – Прим. авт.) в комнату, и я вступил во владение Исаевны. Вещи внесли. Жиды рассеялись, как туман. На улице опять ничего не стало слышно, кроме еврейского испарения»²⁹⁴.

Хотелось бы сразу подчеркнуть, что в первой половине XIX в. название евреев «жидами» редко, но еще встречалось, как наследие более раннего времени. А еще в XVIII столетии этот термин использовался в русском законодательстве²⁹⁵. Это древнее русское народное название еврея. Свое происхождение оно берет от лат. «judaeus». Причем подобное наименование получило распространение не только в России, но и в ряде славянских государств²⁹⁶: Болгарии, Сербии, Чехии, Речи Посполитой (позже – Польше).

Причем отрицательную коннотацию слово «жид» обрело не сразу. В «Еврейском словаре. Брокгауза и Эфрона» можно прочитать следующее пояснение на этот счет: «Ж., как презрительное название, – более позднего происхождения; оно возникло, когда, вместе со средневековой религиозной письменностью в Московскую и Южную Русь проникло представление о еврее как о коварном, низком существе. <…> В русской прогрессивной печати название Ж. исчезает, начиная с воцарения Александра II, и когда в 1861 г. малороссийский журнал “Основа” стал употреблять название Ж., это вызвало в печати и обществе глубокое негодование; по этому поводу редакция выступила с ответом, объяснив, что Ж. в народном украинском представлении не имеет общего с бранным термином Ж.»²⁹⁷. Таким образом, в южнорусских губерниях этот термин еще можно было встретить в отдельных публикациях на протяжении XIX в.

Приведенный фрагмент из «Странника» Вельтмана подчеркивает несколько сторон, на которые хотелось бы обратить внимание: при чтении произведения сразу ощущается некая надменность приехавшего из столицы автора в отношении любых местных жителей, это особенно касается простолюдинов, в том числе и евреев. Одновременно художественный взгляд писателя уловил важный штрих народного портрета. Речь идет о коллективизме, чем, собственно, всегда отличались еврейские поселенцы, стремящиеся держаться вместе в условиях иноэтничного окружения.

В нескольких фрагментах писатель обращает внимание на активную форму торговли, когда продавцы буквально навязывали покупателю товар, при этом не конфликтуя друг с другом: «Но вот направо и налево – лавки и магазины, наполненные изделиями Турции и Австрии. Штемпели Вены и Лейпцига, Стамбула, Измира ручаются за дешевизну и доброту.

Не довольствуясь тем, что необходимость и желание перевести деньги наполняют лавки и магазины покупщиками, сидельцы ловят вас на улице, уговаривают, влекут насильно в лавку, соблазняют дешевизной, уступкой, и, прежде нежели вы решились купить то, на что взглянули, товар уже отмеряй, взвешен, отрезан, завернут и всунут вам в руки – что же остается вам делать? – платить.

После этого верьте вышеозначенной аксиоме! Кто больше жида уверяет, что товар его ganz fain (самый лучший (идиш))? А вы принимаете все за чистые деньги.

К проезжающим мимо лавок – то же жестокое внимание, то же насильственное угождение (выделено А.Ф. Вельтманом. – Прим. авт.).