Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Во второй половине XIX в. значительный вклад в изучение населения Бессарабии продолжали вносить научные организации Украины и России. Одесским обществом истории и древностей в бессарабских селах была распространена программа, способствовавшая целенаправленному накоплению этнографических материалов. Информаторы на местах, особенно учителя и священники, оказали в этом значительную помощь. Они прислали обществу 32 рукописи с описанием конкретных населенных пунктов³⁵⁹. Часть из них касалась характеристики молдавских сел, среди которых были и села со смешанным проживанием молдаван и русинов. В девяти случаях описывались украинские, в трех – немецкие, болгарские и гагаузские поселения³⁶⁰. В рукописях затронуты вопросы происхождения бессарабских русинов и их сел, приведены примеры, свидетельствующие о миграциях и ассимилятивных процессах. Достаточно детально была освещена материальная культура – жилища, орудия труда, одежда.

Среди важных этнографических источников того времени необходимо упомянуть молдавскую, украинскую, русскую прессу и периодику. Обращают на себя внимание «Кишиневские епархиальные ведомости» (КЕВ) – первый журнал Бессарабии, начавший издаваться в крае еще в 1867 г. В 60-70-е гг. в нем было напечатано более 50 этнографических статей. Из них молдаванам было посвящено 35, русинам и малороссам – 7, болгарам и гагаузам – 7, цыганам – 1 статья. Ценность их заключается в том, что все они написаны по одному плану, что позволяет проводить сравнительный анализ. Однако степень их насыщенности этнографическим материалом различна. Информацию присылали, как правило, сельские учителя и священники, хорошо знавшие свой приход и его нравы.

Интересные этнографические наблюдения помещались на страницах «Русского архива»³⁶¹, «Журнала Министерства народного просвещения»³⁶² и многих других периодических изданий. В целом периодическая печать изучаемого периода внесла весомый вклад в расширение этнографических знаний об истории и традиционно-бытовой культуре населения современной Молдовы, в том числе украинцев.

Новый этап в истории изучения русинов и украинцев Бессарабии наступил в конце XIX – начале XX столетия, когда появились обобщающие работы, а сама этнографическая наука вступила в фазу теоретического осмысления накопленного ранее материала.

Распространению исторических и этнографических сведений, в том числе о русино-малорусском населении края, в последние десятилетия XIX – первые десятилетия XX в. продолжала способствовать периодическая печать края³⁶³.

Интересная информация встречалась и в журналах «Юг», «Киевская старина», «Живая старина», «Журнал Министерства народного просвещения», «Исторический сборник» и других изданиях. Материалы по украинской этнографии можно встретить и на страницах «Бессарабских областных ведомостей» (с 1873 г. – губернских). Описанию русино-малороссийского населения края был посвящен ряд статей в «Записках Императорского общества сельских хозяев Южной России»³⁶⁴.

Государственные реформы, развитие науки и техники, появление народничества и национального движения в Украине способствовали изданию в конце XIX – начале XX в. различных пособий, в которых содержалась информация по русино-малороссийскому населению Бессарабии. Появление в этот период работ С. Потоцкого³⁶⁵, Н. Могилянского³⁶⁶, К. Крамаренко³⁶⁷ и др. послужило зарождению этнографического краеведения – отдельного направления в изучении края. В их работах представлены в том числе описания русинов и малороссов края.

Оригинальные сведения об украинцах Бессарабии принадлежат еще одному краеведу, ученому, педагогу П.Д. Драганову. Наиболее известен он работой библиографического характера «Bessarabiana»³⁶⁸. Кроме опубликованных трудов сохранились и его ценные рукописные материалы. Особый интерес представляет записка «Народонаселение Бессарабии»³⁶⁹. Украинцев, проживающих в разных частях Бессарабии, Драганов разделял на малорусов, населяющих Бендерский, Аккерманский и Измаильский уезды, и райков, или, по-молдавски, райлян³⁷⁰, заселявших «почти сплошь Хотинский и отчасти Сорокский уезд, где их насчитывалось 193 738 душ»³⁷¹.

П. Драганову принадлежит заслуга еще и в том, что он, говоря о переселенцах в веротерпимую Бессарабию из Украины, констатировал принадлежность части из них к религиозным сектам, в том числе по национальному признаку – вопрос, который до сих пор слабо изучен. Так, по словам исследователя, если некрасовцы, липоване представляли собой староверов «чисто великорусского типа и речи, то молокане, штундисты – преимущественно “малороссов”»³⁷².

К обобщающим трудам следует отнести исследования краеведческого характера П.А. Крушевана³⁷³. По его утверждению, русины Бессарабии, которые говорили на немного отличном от малорусского языке, составляли часть огромного племени; определенная их доля проживала в крае еще до прихода Драгоша – первого господаря Молдовы.