Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Подобные сюжеты встречаются и в творчестве классика молдавской литературы А. Матеевича. В одном из его первых рассказов – «Осень»⁴⁰⁵ – повествовуется о том же обычае. Русская писательница О. Накко, посвятившая описанию этого края и народов, его населяющих, цикл рассказов «Из бессарабской старины», тоже описала подобный случай, произошедший в молдавском селе. Этому посвящен ее рассказ под названием «Волк». Позже украинская писательница А. Сфекела немного по-другому интерпретирует данный обычай в своем варианте «Pe cuptior»⁴⁰⁶.

Такого рода обычай в XIX в. существовал и на юге Украины⁴⁰⁷. Аналогичные свидетельства автору довелось слышать во время экспедиции в украинские села, расположенные в северных и восточных регионах Республики Молдова⁴⁰⁸.

Идентичность отношения к женщине, отраженного в традиционном праве у молдаван и украинцев, свидетельствует о длительных межэтнических контактах, подчеркивает общие ценности, сложившиеся на протяжении многовекового проживания на одной территории. Этот факт, в свою очередь, наложил отпечаток на традицию межэтнических браков, наиболее многочисленных у молдаван с украинцами, нежели с другими национальными меньшинствами, проживающими в крае⁴⁰⁹.

Добрососедство как ценность, транслируемая писательским пером. Несмотря на совместное проживание представителей разных национальностей, чуткое писательское перо подчеркивало, что в полиэтнической среде сохранялись многие этнические особенности, в том числе специфика одежды, поведения. Даже в небольшом фрагменте – описании В.П. Горчаковым местного базара в Бессарабии 20-х гг. XIX в. – это хорошо видно: «Вся небольшая площадка самого базара и прилегающие к ней улицы были загромождены небольшими, полутемными лавками и пестреющею толпою разноплеменного народа. Тут были молдаване и греки, итальянцы и немцы, болгары и армяне, турки и жиды, малороссияне и русские крестьяне – переселенцы, сохранившие исключительно во всей своей свежести свой наряд и приемы»⁴¹⁰.

Такую же многоликую картину увиденного в праздник разнонационального народа с яркой художественной характеристикой можно встретить и в «Счастье, несчастье» А. Вельтмана. В этой же книге содержится впечатление писателя о взаимоотношениях между людьми в Бессарабии: «Приехать из глухого переулка белокаменной Москвы на перекресток брожения и столкновения всех древних народов Азии и Европы и найти их потомков в такой дружбе и согласии очень приятно»⁴¹¹. Как отметила Е.М. Двойченко-Маркова, в «Приключениях, почерпнутых из моря житейского» Вельтман окончательно утвердил найденную им манеру реально-бытового письма, которая порывала со старой традицией нравоописательных романов в русской литературе»⁴¹².

Таким образом, анализ творчества мастеров пера позволяет остановиться на еще одной примечательной стороне проблемы – фиксации и трансляции читателю информации о межэтнических отношениях (мире и терпимости), сложившихся в полиэтнической Бессарабии. Демонстрация уровня толерантности, сформировавшегося в народе на протяжении многовековых контактов, зафиксированного и «сфотографированного» творчеством писателя, обладает сильным воспитательным действием.

Описание народа в творчестве писателей можно рассматривать еще по двум характеристикам традиционно-бытовой культуры, условно разделив ее на материальную и духовную.

Описание материальной культуры, а также антропологических характеристик народа, чаще встречается в записках путешественников, в мемуарах, эпистолярном жанре. Объясняется это тем, что данная сторона находится как бы на поверхности, она осязаема и реально видна. Для ознакомления с ней (имеется в виду поверхностного) и выводов требуется не так много времени.

Например, в своем дневнике соратник А.С. Пушкина И.П. Липранди привел описание украинца-долгожителя, которому, по его словам, было около 135 лет: «На вид Никола Истра имел лет шестьдесят, высокого роста, стан прямой, вообще сухощав, с густыми на голове и груди (по обычаю в том крае у малороссов ворот у рубашки не застегивается) волосами, желтовато-седыми, зубы целы»⁴¹³.

Подобные описания часто включали в себя отдельные яркие характеристики, например, манеру традиционного ношения одежды. Так, в этом отрывке при описании внешности местного русина подчеркивается важная деталь, характерная для традиционного костюма местных русинов XIX в. – расстегнутый ворот рубашки. Последнее наблюдение находит свое подтверждение и в творчестве других литераторов того времени⁴¹⁴.

Следует заметить, что далеко не все молдавские писатели уделяли внимание описанию именно традиционно-бытовой стороны жизни украинцев. Среди тех немногих, кому это удалось, можно назвать Константина Стамати, известного в дооктябрьский период как Стамати-Чуря⁴¹⁵, писавшего на молдавском и русском языках. Воспоминаниям об охоте в Бессарабии посвящена его первая книга, вышедшая в Одессе в 1854 г. В ней автор рассказывает об украинцах, проживавших на юге края, восхищается их фольклором.