Россия оккультная. Традиции язычества, эзотерики и мистики

И снова в оккультном подполье стали широко известны имена Блаватской, Штайнера, Рериха, Успенского и Гурджиева вместе с их трудами. В частности, мощное возрождение переживала система Гурджиева. Активисты его движения вернулись из трудовых лагерей или своих отшельнических укрытий и начали обучать «Работе», как они это называли, новую аудиторию, в которую входил ряд выдающихся деятелей культуры – таких как писатель Аркадий Ровнер, филолог Михаил Мейлах и музыкант Борис Гребенщиков (г. р. 1953). Эти люди еще больше распространили влияние Гурджиева. Столь же быстро возродился интерес к восточным духовным традициям, таким как индуизм и буддизм, чему способствовало признание их в академических кругах в качестве областей, достойных изучения. По иронии судьбы, в Ленинграде излюбленным местом встреч людей, ищущих эзотерические или мистические знания, был Музей истории религии и атеизма. Там они получали доступ к литературе, запрещенной в других местах, а также возможность встретить родственные души[83].

В то же время существовала область знаний на стыке науки и оккультизма, которая периодически получала официальное одобрение – исследования паранормальных явлений. История подобных изысканий в России восходит к 1870-м годам, когда была создана комиссия по изучению спиритизма под руководством выдающегося химика профессора Дмитрия Менделеева, который первым разработал периодическую таблицу элементов. Комиссия пришла к выводу, что спиритизм является формой суеверия, но споры между скептиками и верующими не утихали. В конце XIX века и в первые десятилетия XX века многие ясновидящие и медиумы занимались общением с духами на русском языке[84].

В 1896 году в русском переводе вышла книга Гюстава Лебона «Психология народов и масс» (1895), и всем ее читателям стало очевидно, что паранормальные явления можно широко использовать в политических целях. Идеи Лебона о массовом гипнозе произвели впечатление на писателя Максима Горького, и, возможно, именно Горький привлек внимание Ленина и Сталина к этой работе. Во всяком случае, говорят, что книга Лебона была одним из любимых произведений Сталина. В ряду других политических деятелей, на которых она повлияла, называют Муссолини[85].

После революции Институт по изучению мозга и психической деятельности, базирующийся в Санкт-Петербурге, создал комиссию для исследования внушения мыслей. В одном из первых экспериментов участвовала собака, фокстерьер по кличке Пикки. Эксперт по парапсихологии Гай Лайон Плейфер писал:

«Он был звездным исполнителем в цирковых шоу своего хозяина Владимира Дурова, во время которых Дуров, казалось, управлял своими собаками не только с помощью ультразвукового свистка, но и с помощью своего разума. По предложению Дурова психолог Владимир Бехтерев провел ряд экспериментов с Пикки (без свистка), которые не оставили у него сомнений в том, что собака действительно реагирует на невысказанные приказы, как будто ее сознание слилось с сознанием ее хозяина»[86].

В 1920-х годах как в Ленинграде, так и в Москве существовали различные группы, проводившие исследования таких явлений, как телепатия и передача мыслей или энергии. Одна из групп действовала в Москве под эгидой аппарата безопасности (ОГПУ), и в число ее исследователей входил Александр Барченко, с которым мы уже знакомились в связи с его гиперборейской экспедицией и изучением тантры Калачакры.

В эзотерическом сообществе были и другие люди, которым удавалось работать при большевиках на удивление долгое время – астрологи. В 1929 году они провели в Москве свой съезд, но ему суждено было стать судьбоносным событием. Сразу после съезда почти все участники были арестованы, что положило конец практике астрологии в России на многие десятилетия. Одним из немногих (возможно, единственным), кто избежал ареста, был некто Сергей Вронский (1915–1998), экстраординарный и загадочный человек, чья бурная жизнь заслуживает более пристального изучения[87].

Российский Нострадамус

Граф Сергей Вронский (таков его законный титул) родился в Риге, столице Латвии, в 1915 году. Его отец Алексей был генералом русской армии и был потомком польских аристократов. После Русской революции Алексей работал криптографом в российском Генеральном штабе. В 1923 (по другим сведениям – в 1918) году семья пожелала эмигрировать и получила на это письменное разрешение Ленина, но за день до запланированного отъезда в дом Вронских прибыл отряд тайной полиции ОГПУ и расстрелял родителей и сестру Сергея, а также пятилетнего сына их французской гувернантки. Очевидно, полицейские действовали по приказу начальника Санкт-Петербургского ОГПУ Глеба Бокия, который уже упоминался в связи с эзотерическими исследованиями Александра Барченко. Бокий, должно быть, почувствовал, что Алексей Вронский слишком много знает о военных кодах. По счастливой случайности Сергей и гувернантка находились в саду и таким образом избежали гибели. Это был первый из множества случаев в его жизни, когда ему чудом удавалось спастись.