Роза

На самом деле Вальф уже жалел об этой затее. Мало ли, что Атли выглядит таким милым, – он с рождения рос в грубой обстановке, он может оказаться невоспитанным, неблагодарным, да и просто неаккуратным…

– Можно эту?

Увидев в руках юноши томик «Романа о ветряных мельницах», Рандвальф кивнул, а сам мысленно попрощался с ним. Атли принялся осматривать книгу, негромко читая вслух написанное на титульном листе, а герцог тем временем старался успокоиться: «Ничего, это популярное издание, не такое уж ценное… Если он его испортит, я просто куплю другой экземпляр…»

И в этот момент слова юноши резанули уши Вальфа так, что он скривился словно от боли и, не раздумывая, выпалил:

– Боже, он ведь испанец, а не француз! «Сервантес» – с ударением на «а».

Атли густо покраснел, отступил на шаг и почему-то протянул книгу Рандвальфу, словно решил, что теперь хозяин заберёт её обратно.

Как ни странно, Вальфа кольнуло чувство вины, и он постарался придать своему голосу мягкость.

– Извините. Конечно, когда читаешь с листа, бывает трудно догадаться, как поставить ударение. Ну что ж… Надеюсь, вы будете обращаться с ней аккуратно.

– Конечно, господин.

– Кстати, что касается имён – вы ведь так и не представились мне официально. Расскажете о себе?

Юноша покосился на него исподлобья.

– Меня зовут Атли. Осенью будет восемнадцать. Я родился в имении господина маркграфа, сначала был разнорабочим, потом садовником. Вроде больше ничего.

– Впервые слышу такое имя.

– Говорили, что так меня назвал отец. Он был из какого-то северного племени, у них другие имена, чем здесь.

– А мать?

– Не знаю. Они оба рано умерли.

Между Рандвальфом и Атли повисла пауза.

– Что ж… – герцог взмахнул рукой в направлении двери, – Давайте начнём с двух недель. Если прочтёте роман раньше…

Юноша взглянул на книгу в своих руках.

– Думаю, этого мне хватит на один вечер. Я быстро читаю.

Вальф уклончиво покачал головой.

– Посмотрим.

***

Однако на следующий день Рандвальф позабыл о книге, а ещё через два дня приехал глашатай короля и привёз чрезвычайно лестное повеление посетить с дипломатической миссией двор дальнего родственника Георга – курфюрста Саксонии. Саксонский двор славился пирами, охотой и интригами – о последних и нужно было разведать герцогу Сорсет. А если в этой поездке можно было совместить государственную пользу и развлечения – чего ещё желать?

6

За полгода Рандвальф стал почти прирождённым саксонцем: пил пиво наравне с представителями титулованных фамилий, на охоте бил кабана ровно промеж ушей и даже научился громко рыгать за столом, что в немецком быту считалось лучшим комплиментом хозяйке. Одним словом, он был рад, что может наконец-то вернуться в свой дом и забыть всё это варварство как страшный сон.

Был зимний вечер. Дорогу сильно занесло, поэтому Рандвальф не стал посылать гонца вперёд, а кроме того, он считал необходимым время от времени устраивать слугам неожиданные проверки.

Поместье уже было украшено к Рождеству: на голых ветвях деревьев развевались цветные ленты и тяжело покачивались стеклянные фонарики, озарявшие окрестную тьму уютным светом, а на двери красовался большой еловый венок, перевитый красными и серебряными нитями.

На пороге герцог сбросил в руки дворецкому запорошённую снегом шубу и быстрым шагом направился по коридорам. Ему и хотелось надеяться на порядочность своих слуг, и в то же время сердце сжималось от страха подловить на их лицах выражение, раскрывающее истинное отношение к нему, – то, которое они прячут за улыбками и словами благодарности. В памяти Рандвальфа навсегда отпечатались взгляды, которыми за спиной провожали его отца. Вполне возможно, что к нему относятся так же – несмотря на все благодеяния.

Сумрачный коридор заканчивался ярко освещённым проёмом – дверью в зимнюю столовую, ту что с камином и высокими окнами. Именно здесь всегда проходил рождественский ужин, поэтому здесь ставили ёлку и вешали самые нарядные украшения – судя по доносящимся изнутри весёлым голосам, именно этим там сейчас и занимались.

Однако стоило Рандвальфу ступить на порог, как он столкнулся с Атли. Повернув лицо к кому-то внутри комнаты, юноша кивнул, произнёс: «Да, сейчас» – и налетел прямо на герцога.

Оба замерли от неожиданности.

Атли смотрел удивлённо, видимо, пытаясь уложить в голове, что хозяин вернулся после полугодового отсутствия.

Неожиданно из столовой раздался девичий гомон:

– Поцелуй под омелой, поцелуй под омелой! – и хихиканье.