Роза

Герцог прошёлся взглядом по светлым волосам и невыразительному лицу – интересно, как бы этот сумрачный, полный внутреннего достоинства мужчина отреагировал, если бы в тот раз, после возбуждающего напитка, Вальф и вправду потребовал его в свою спальню? Да уж, из-за «шуток» Кларенса он был готов кинуться на кого угодно. Рандвальф усмехнулся. Он никогда не замечал, чтобы камердинер на улице провожал кого-либо заинтересованным взглядом. Не слышал, чтобы тот просил отпустить его к семье или по личным делам. На самом деле, пожалуй, больше всего ему было бы к лицу монашеское одеяние – очень легко было представить его в образе сурового аскета, по ночам вместо жарких ласк ублажающего себя плёткой.

– В столице много гостей.

– Да, господин.

– Наверняка город заполонили и люди сомнительных профессий.

– Женщины или мужчины?

– И те, и другие могут быть опасны, особенно если умеют не привлекать внимания к своим делам. Говорят, яды сейчас доступны как никогда.

Камердинер бросил на Вальфа быстрый взгляд исподлобья.

– Безусловно. Вы беспокоитесь за кого-то конкретного?

– Я всегда беспокоюсь за своих друзей, хотя и предпочитаю, чтобы они об этом не знали. Вот, например – вы не слышали, маркграф Кларенс уже в городе? – герцог изучающе заглянул в чашку и отпил ещё глоток.

– Он гостит в доме маркизы Одд.

– Замечательно! Отправьте ему приглашение сопроводить меня в парк сегодня вечером, я хочу посмотреть фейерверк. И проследите, чтобы закуски и девушки были наивысшего качества.

– Да, господин, – камердинер быстро поклонился и вышел.

Рандвальф поднялся из-за стола, подошёл к окну и окинул взглядом солнечный город. Чудесный день для фейерверка в компании давнего приятеля.

***

Как часто бывало при дворе, увеселения перекинулись с августа и на последующие месяцы.

В сентябре градус веселья сбила внезапная смерть маркграфа Кларенса – в столь молодом возрасте! и так неожиданно! – однако герцог Сорсет несколько примирился с этой трагедией, когда приобрёл имение покойного друга. От старшего Кларенса уже более десяти лет не было ни слуху, ни духу, а других наследников не было. Невеста маркграфа, младшая дочь маркизы Одд, конечно, выпросила у короля аудиенцию, однако землю он ей не отдал – не было прямой границы. А владения герцога Сорсет – которые он так и не продал год назад – непосредственно прилегали к имению Кларенсов, потому он и получил приоритетное право его выкупить.

Празднование по поводу расширения владений Сорсет неожиданно для всех участников привело их во Францию, а там – новый урожай вина, который непременно нужно было опробовать, и новые друзья, предоставившие цвету английской аристократии свои подвалы, полные отборного коньяка.

Одним словом, Рандвальф вернулся в свой дом лишь в середине октября, заперся в спальне и неделю отлёживался в полной тишине – в голове до сих пор гудели бесконечные заздравницы и кокетливое щебетание француженок.

***

Двадцать второго октября Рандвальфу всё-таки пришлось выбраться из уединения и спуститься на первый этаж – обсудить с Мартой праздничный обед в честь своего дня рождения.

– …И музыканты, конечно, – домоправительница прервалась, с тревогой взглянув на Вальфа. – Что, ваша светлость? Болит?

Герцог поморщился, растирая виски.

– Марта, у «моей светлости» сейчас голова взорвётся после этих чёртовых французов – и хватит меня так называть, я же говорил…

Женщина смочила полотенце холодной водой и подошла к обмякшему на стуле Вальфу.

– Дайте на лоб положу, вот так. Батюшка ваш, царство ему небесное, в гробу бы перевернулся, если бы услыхал, что вы запрещаете так себя величать…

Вальф открыл глаза и посмотрел снизу вверх на Марту, разглаживающую ткань на его лбу своими изувеченными руками.

– Батюшка мой жарится в аду, и там ему самое место.

– Господи, кощунство какое… – ахнула домоправительница и покачала головой. – И так уж в церковь не ходите… Хоть бы раз в воскресенье сходили, а?..

– Ничего, ты попросишь за меня, – герцог снова закрыл глаза и накрыл ладонью искривлённые пальцы Марты. – Твоя молитва надёжнее будет. А если не поможет – что ж…

Женщина вздохнула.

– Да уж прошу, господин Вальф, прошу… Главное, прошу, чтобы на войну вас опять не послали. Это уж страшнее всего.

– Не страшнее французского коньяка, – герцог фыркнул. – Не бойся, войны не ожидается. Скоро поеду в Италию – на год или, может, больше. Король хочет купить там виноградники, построить новую виллу для леди Гейнсборо… Одним словом, меня ждёт замечательный отдых.

Марта вздохнула, прекратила поглаживать полотенце на лбу Вальфа и направилась к стулу неподалёку.

– Ездите всё по делам, по заботам… Других кого, бывает, родители дома ждут, братья, сёстры… Жёны?..

Вальф болезненно поморщился.

– Ты хочешь, чтобы помимо мигрени меня грызла и жена? Их интересуют лишь балы, театры, наряды и украшения. Я не настолько богат, чтобы позволить себе подобные бессмысленные траты.

Домоправительница снова вздохнула.

– Я, конечно, только лишь простая женщина, и, может, глупости говорю, не обессудьте, но кажется мне, будто очень вам одиноко живётся.