Роза (пер. Ганзен)

Роза испуганно взглянула на меня.

— Нтъ, студента это вовсе не касается, — сказалъ Гартвигсенъ.

Я съ улыбкой покрутилъ головой и, сказавъ:- Ну, разумется! — вышелъ. Я и не вернулся, пока Гартвигсенъ самъ не позвалъ меня. Роза сидла въ горниц. Ей, видно, захотлось немножко загладить мое удаленіе изъ комнаты, и она заговорила со мной:

— Отцу моему очень хотлось, чтобы вы навстили его. Вы не забудьте этого. Положимъ, уговоръ былъ, что вы проводите меня, когда я пойду лсомъ домой, но…

— Ну! — вдругъ вмшался Гартвигсенъ: — Такъ ты, пожалуй, отправишься?

— Нтъ, — отвтила она, — я же осталась тутъ.

— Да, я желалъ бы только, знать, — продолжалъ. Гартвигсенъ раздраженно. — Впрочемъ, дло не станетъ за лодкой для васъ, — прибавилъ онъ, уже добродушно взглянувъ на меня.

— Я лучше пшкомъ пойду, — отвтилъ я. Бесда опять потекла мирно, но я хорошо замтилъ, что Гартвигсенъ держится на-сторож, чтобы не дать мн особенно разговориться. Я и замолчалъ. Пожалуй, кто-нибудь настроилъ его противъ меня; какъ знать.

Маленькая Марта подошла и положила мн на колни игрушку, говоря:- Братъ сломалъ мн. — Я сложилъ обломки и пообщалъ, что завтра же склею. Роза тоже подошла посмотрть и, кажется, обронила нсколько словъ насчетъ игрушки. Все было дломъ одной минуты, не больше, но Гартвигсенъ порывисто всталъ и вышелъ изъ комнаты.

Все это было наканун вечеромъ. Утромъ-же Гартвигсенъ вдругъ далъ понять, что мн придется ухать.

Я только что началъ писать строенія Гартвигсена заново, въ свтлыхъ лтнихъ тонахъ, на фон общественнаго лса, но онъ, видно, забылъ объ этомъ.

— Хорошо, — сказалъ я.

— Дло-то въ томъ, что старуха теперь переберется къ намъ, такъ понадобится помщеніе, — прибавилъ Гартвигсенъ въ извиненіе.

Чтобы не разжечь его подозрній, я и виду не подалъ, какъ мн стало грустно, но спросилъ только:

— А какъ же быть съ картиной?

— Картину вы сначала докончите, — отвтилъ Гартвигсенъ; у него, видимо, сразу отлегло отъ сердца, разъ я не выказалъ другой печали. — Само собой, картину надо непремнно докончить.

Было еще утро, а мн для картины требовалось послобденное освщеніе; такимъ образомъ, у меня оставалось еще нсколько часовъ свободныхъ, и я пошелъ въ Сирилундъ.

X

Баронесса сказала мн: — Я такъ рада, что вы разговариваете съ двочками и учите ихъ кое чему.

— Теперь это прекратится, — отвтилъ я. — Приходится мн ухать.

Баронесса слегка вытянула голову впередъ.

— Ухать? Вотъ какъ?

— Да только осталось еще докончить картину. А тамъ и уду.

— Куда же?

— У меня есть пріятель въ Утвэр; я къ нему отправлюсь.

— Пріятель? Онъ старше васъ?

— Да, на два года.

— Онъ живописецъ?

— Нтъ, охотникъ. Онъ тоже студентъ. Мы съ нимъ отправимся бродить.

Баронесса ушла задумчивая.

Посл же обда, когда я писалъ картину, баронесса зашла поговорить со мной. Вотъ когда рука ея крпко вцпилась въ мою судьбу. Она попросила меня ни больше, ни меньше, какъ перебраться въ Сирилундъ и стать учителемъ ея двочекъ.

Я какъ стоялъ, такъ и застылъ, только внутри во мн все трепетало. У меня были причины радоваться возможности побыть тутъ еще нкоторое время, и я даже потихоньку молилъ объ этомъ Бога. Однако, я попросилъ у баронессы позволенія сначала подумать, что она и разршила мн, прибавивъ:

— Особенно много учить двочекъ вамъ не придется; он еще такія маленькія. А просто бывать съ ними и болтать, брать ихъ съ собой гулять. О, я прошу васъ, сдлайте изъ нихъ людей получше меня! Он еще такъ малы и такія славныя. Что же касается до васъ самихъ, то вы, разумется, будете получать за это хорошее жалованье.

Я могъ бы тутъ же согласиться, такъ я былъ радъ предложенію, но вмсто того сказалъ:- Все зависитъ отъ того, что скажетъ мой пріятель. Вдь въ такомъ случа наши съ нимъ планы разстроятся.

Уже собравшись уходить, баронесса еще разъ обернулась и сказала:- Двочки все говорятъ о васъ и молятся за васъ по вечерамъ. Он сами придумали, что будутъ молиться за васъ. Хорошо, — говорю, — такъ и длайте.

На другой день баронесса опять зашла ко мн по тому же длу, а я уже ршился. Не къ лицу мн было дольше ломаться, и я сразу же почтительно заявилъ о своемъ согласіи, сказавъ, что подумалъ о ея добромъ предложеніи и принимаю его съ благодарностью.

Она протянула мн руку, и мы сговорились.

Покончивъ на этотъ разъ со своей работой, я пошелъ въ свой обычный уголокъ въ сарай и поблагодарилъ Бога за то, что онъ услыхалъ мои молитвы. И весь вечеръ я былъ тихъ и задумчивъ. Мн не хотлось кичиться передъ Гартвигсеномъ своимъ переселеніемъ въ Сирилуядъ; зато я написалъ Мункену Вендту, что судьба еще на время задержала меня въ этомъ мстечк.

Лишь спустя нсколько дней, когда картина моя была уже готова, новость стала извстной черезъ самого Макка. Гартвигсенъ вернулся домой изъ Сирилунда и сказалъ:

— Я узналъ отъ Макка, что вы перебираетесь въ Сирилундъ?

Роза стала прислушиваться; Марта тоже.

— Да, видно, тмъ кончится, — отвтилъ я.

— Ну, что-жъ!

Гартвигсенъ слъ обдать, и бесда пошла о другомъ. Но я хорошо замтилъ, что онъ все думаетъ о моемъ переселеніи. Роза не проронила по этому поводу ни слова.

— Ну, и выкинула она штуку! — сказалъ Гартвигсенъ словно про себя.