Роза (пер. Ганзен)

Лто подходило къ концу; лсъ запестрлъ желтыми и красными пятнами, а небо какъ будто поднялось выше и поблднло. Треска провялилась; суда были нагружены и только поджидали втра.

— Знай я про ваше рожденіе, я бы ужъ не забылъ его, — сказалъ мн Гартвигсенъ со своей добродушно-чванной манерой. — Пойдемте теперь къ намъ посидть.

Я пошелъ не только съ охотой, но и съ радостью, радуясь и самому приглашенію и тому, что Гартвигсенъ ничего больше не иметъ противъ меня. Мы застали Розу дома, и Гартвигсенъ сказалъ ей, чтобы она подала вина и печенья.

— Я знаю, ты не заставишь себя просить долго, — сказалъ онъ, шутя. — Студентъ — человкъ образованный; не то, что я.

Роза ничего на это не сказала, но взглядъ у нея былъ такой усталый.

Пока мы угощались, Гартвигсенъ продолжалъ шутить и болтать, часто спрашивая:- Что скажешь на это, Роза? Не знаю, какъ это теб покажется, Роза? — а Роза какъ-то вяло отвчала:- Да, — или:- что мн сказать? — словно умаляя себя и говоря: да стоитъ-ли спрашивать моего мннія?

Вдругъ Гартвигсенъ сказалъ серьезно:- Да, да, я вдь знаю, почему ты такая неповадливая. Но не совтую теб!..

Роза промолчала, слегка опустивъ голову.

— Я видлъ въ Сирилунд маленькую Марту, — вставилъ я.

Никакого отвта.

— А голуби-то страсть какъ расплодились за лто, — опять вставилъ я, глядя въ окно.

— Да, не совтую теб! — прогремлъ вдругъ Гартвигсенъ, глядя на Розу изъ-подъ сдвинутыхъ бровей.

Она встала и отошла къ печк, гд постояла немножко, потомъ присла и принялась разсматривать фигурки на печныхъ дверцахъ.

Въ дверь постучали. Гартвигсенъ всталъ и вышелъ. Я услыхалъ въ сняхъ голосъ баронессы:

— Здравствуйте!

— Не сыграть-ли что нибудь? — спросилъ я Розу, чувствуя себя прескверно.

— Да, спасибо.

Проходя по горниц къ клавесину, я увидлъ въ другое окно, какъ удалялись вмст Гартвигсенъ и баронесса.

Я сталъ играть первое, что пришло мн въ голову. И на душ у меня было такъ тяжело, что я часто сбивался. Когда я окончилъ, Роза сказала:

— Не похать ли намъ половить рыбу? Хотите?

Я взглянулъ на нее. Если она предлагаетъ мн хатъ съ нею ловить рыбу, значитъ, она стала посмле; врно, и съ ней случилось что-нибудь особенное; пожалуй, она ршила платить тою же монетой?

Роза одлась, мы пошли въ сарай, взяли донную удочку и дорожку и похали. Гребя, я раздумывалъ: что такое творилось тутъ у меня на глазахъ? Неужто меня пригласили только для того, чтобы составить компанію Роз, когда самъ Гартвигсенъ уйдетъ съ баронессой?

Не было ни малйшаго втерка; заливъ лежалъ, какъ зеркало. Я попытался было разсказать объ одномъ моряк, весельчак и хвастун, который разъ въ бурю потерплъ крушеніе, но не утонулъ; вокругъ него кишмя кишли потонувшія птицы морскія, а онъ вотъ взялъ да не потонулъ!

Ну, засмйся же! — сказалъ я про себя, но Роз, видно, не до смха было. Тогда я самъ разсмялся надъ морякомъ, чтобы немножко подбодрить Розу своей веселостью.

Я обратилъ ея вниманіе, какъ моя оловянная рыбка блеститъ на солнц, и, когда погрузишь ее — словно лучъ сверкнетъ и потухнетъ въ вод,

— Да, — сказала Роза и только.

Какъ она была угнетена! Я сидлъ и смотрлъ на нее. Одта она была хорошо, но въ этомъ-же плать изъ прочной и простой матеріи ходила она еще весною, до замужества. На корм лежалъ ея жакетъ; и онъ былъ далеко не новый, только носили его, видно, бережно. Пуговицы приходились на правой сторон, а петли на лвой. Значитъ, жакетъ перелицованъ, — подумалъ я, — и какъ мило это сдлано! Такъ вотъ чмъ она коротаетъ время.

Взглядъ Розы былъ такъ печаленъ и глубокъ, чти когда она вскидывала его на меня, — словно волна набгала.

— Ваши родители живы? — спросила вдругъ Роза.

— Да.

— Есть у васъ сестра?

— Да.

— А у меня нтъ брата! — Посл небольшой паузы она прибавила, слегка улыбаясь:- Зато вдь у меня есть папа.

— Отецъ вашъ удивительно красивый мужчина.

— Да, красивый и счастливый. — И она опять слегка улыбнулась и сказала:- Только я одна огорчала его всю свою жизнь.

По вод начала пробгать рябь; солнце перестало грть; Роза надла жакетъ и снова услась съ донной удочкой, тогда какъ я ловилъ на дорожку. Мы наловили немножко, но на уху не хватало, — рыбка попадалась все мелкая; приходилось посидть еще, и Роза сидла очень терпливо. Мн захотлось допытаться — не хочется ли ей попросту протянуть время, такъ какъ домъ ей сталъ не милъ. Я и сказалъ:

— Ваше кольцо было вамъ немножко велико; смотрите, какъ бы оно не соскользнуло съ пальца.

Ей представлялся теперь удобный случай равнодушно отвтить: Ну, и пусть его! Но она, напротивъ, вздрогнула, перемнилась въ лиц и взяла удочку въ лвую руку.

Черезъ часъ мы наловили достаточно и направили лодку къ берегу.

Гартвигсенъ былъ уже дома и добродушно, хотя, пожалуй, не безъ насмшки, замтилъ Роз:

— Такъ и ты начинаешь приносить въ домъ? Да, да, пожалуй, намъ сть нечего, — какъ знать.

— Разв мы мало потрудились? — сказалъ я.

— Нельзя пожаловаться. Ну, я помогу вамъ чистить рыбу, и вы оставайтесь съ нами ужинать.