Роза (пер. Ганзен)

Ужъ этотъ Крючкодлъ! Онъ былъ попросту жалкій скоморохъ и щебетунъ: никакой настоящей работы исполнять не могъ, но зато былъ весь къ услугамъ Макка и все исполнялъ, чмъ-бы господинъ его ни веллъ ему заняться. Петрина-же была двчонка по восемнадцатому году, но рослая и пышная для своихъ лтъ. Любо было смотрть на нее, когда она шагала по двору. Разъ, однако, Крючкодлу предстояло зажить семьей, вдвойн необходимо было, чтобы призрваемый умеръ теперь-же и освободилъ коморку. Другого выхода не было. Да, скоре-бы Господь прибралъ Фредрика Мензу!

Вотъ о чемъ толковалъ Гартвигсенъ, сидя у Свена Дозорнаго. Меня Гартвигсенъ пригласилъ съ собой, такъ что я тоже былъ тутъ. Свенъ Дозорный уже опомнился отъ своего хмеля и только время отъ времени у него еще вырывалось какое-нибудь проклятіе. Гартвигсенъ не бранился, но общалъ, что Макку придется отказаться отъ своей блажной жизни.

— Я знать больше этого не хочу, — говорилъ онъ, — а кром меня некому взяться за него и скрутить. Я вотъ возьму въ любой день и часъ да и явлюсь къ нему.

— И сдлаете доброе дло! — отозвался Свенъ Дозорный. — А то нашимъ женщинамъ покоя нтъ. Вотъ теперь скоро Рождество; опять ихъ будутъ обыскивать, — такъ ужъ заведено.

Гартвигсенъ отвтилъ:- Ну, это еще какъ мы съ Б. Гартвичемъ поршимъ насчетъ сего. Быть тому обыску или нтъ.

Гартвигсенъ не палъ духомъ посл крушенія и своихъ крупныхъ потерь; нтъ, онъ все пуще и пуще хорохорился, похваляясь своимъ могуществомъ. Онъ теперь твердо ршился завести дло отдльно отъ фирмы, купить зимой пароходъ и посылать треску не въ Бергенъ, а прямо въ испанскія земли, чтобы заразъ стать на линію бергенскаго туза. Противъ Макка же онъ имлъ большой зубъ, и, видимо, только поджидалъ случая хорошенько расквитаться съ нимъ за крушеніе. Такъ мн казалось, — Небось, я еще отблагодарю его, — говорилъ онъ и кивалъ головой, какъ-бы поддакивая собственнымъ мыслямъ.

Когда мы шли отъ Свена Дозорнаго, онъ опять приступилъ ко мн съ просьбой перебраться къ нему и стать учителемъ Марты. Онъ считалъ великимъ для себя позоромъ, что въ Сирилунд имлся домашній учитель, а у него, Гартвича, нтъ.

— Аккуратъ будто мн не по карману держать учителя, — говорилъ онъ. — А ежели вы насчетъ жалованья, такъ вотъ эта моя рука отвалитъ вамъ вдвойн. Зайдемте-ка къ намъ; пусть супруга моя потолкуетъ съ вами!

По дорог Гартвигсенъ, однако, припомнилъ, что у него было еще одно дло въ Сирилунд, и пустилъ меня одного впередъ. Да, опять у Гартвигсена завелись дла въ Сирилунд съ баронессой Эдвардой. Ей было до смерти скучно и нужно было имть подъ рукой подходящаго человка для развлеченія. Она посвятила Гартвигсена въ исторію лейтенанта Глана и работала во всю, чтобы раскачать и сбить съ толку и Гартвигсена. Роза оставалась спокойной и не мшала имъ; она излечилась отъ своей ревности, да ей и не до того теперь было.

Я не нашелъ ея въ большой горниц внизу. Видно, ушла съ Мартой, — подумалъ я. И, чтобы не навлечь на себя подозрнія, будто я опять пробираюсь къ ней въ отсутствіе мужа, я написалъ на клочк бумаги, что Гартвигсенъ самъ пригласилъ меня зайти. Тутъ я услыхалъ на лстниц голоса Розы и Марты, которыя об спускались внизъ.

Роза въ удивленіи остановилась на порог.

— А мы наверху сидли и учились, — сказала она смущенно. — Не Богъ всть, какое у насъ ученіе, но…

Чего ей было смущаться? Роза получила прекрасное образованіе, многому училась, такъ почему-бы ей самой и не научить Марту читать и писать.

Врне всего, смущеніе ея было вызвано ея положеніемъ, и это выходило у нея такъ трогательно мило… Никогда не видывалъ я ее миле и прекрасне!

— Ты можешь сбгать въ Сирилундъ, — сказала она двочк. — Бенони пошелъ къ Свену Дозорному; вы его тамъ не видли? — обратилась она затмъ ко мн.

— Видлъ, — отвтилъ я. — Потому и забрался къ вамъ, чтобы застать васъ однхъ.

Она покачала головой, но, повидимому, это ужъ не было ей такъ непріятно, какъ прежде. Она даже улыбнулась слегка. Я и продолжалъ въ томъ же дух, думая про себя: вотъ какъ велъ бы себя Мункенъ Вендтъ!

— Меня тянетъ сюда, вотъ я и прихожу постоянно, — сказалъ я. — Скоро силъ моихъ не хватитъ больше!

— Я замужняя женщина, — отвтила она.

— Но я познакомился съ вами задолго до вашего замужества, и съ перваго же дня вы завладли мною.

О, я не забуду, какъ она тутъ взглянула на меня: какъ будто и съ любопытствомъ, и съ радостью. Не знаю, впрочемъ; можетъ быть, тутъ было одно любопытство.

— Но Господи, Боже мой, я вдь не могу быть вашей! Чего же вы хотите, не понимаю! — воскликнула она.

— Чего я хочу? Чего вообще хотятъ! Вы камень или человкъ? Я истомился отъ всхъ этихъ фокусовъ и ломанья; я пришелъ, чтобы положить этому конецъ. Длайте со мной, что хотите!

Ахъ, я глупецъ! Опять мн показалось, будто она немножко обрадовалась моей ршительности и пылкости; губы ея задрожали, словно я растрогалъ ее. Но тутъ она увидала на стол бумажку, прочла мое извиненіе по поводу моего прихода и сразу же сообразила, что я вовсе не такъ смлъ и пылокъ, какъ представлялся.

— А-а, это Бенони позвалъ васъ! — сказала она. — Я такъ и думала.