Роза (пер. Ганзен)

— Что вы на это скажете? — спросилъ онъ меня. Я просто онмлъ и не могъ ничего отвтить, а онъ продолжалъ:- Ужъ наврно въ церкви еще ни разу не бывало человка въ такой рдкостной амуниціи, и, какъ по вашему, пожалуй, на меня будутъ смотрть больше, чмъ на самого пастора? Но, само собой, я захвачу Свена Дозорнаго накачивать воздухъ.

Я подумалъ, что съ человка, щеголявшаго подъ внцомъ въ мховыхъ ботфортахъ, только чтобы поразить купцовъ съ дальнихъ шкеръ, станется похать въ церковь въ костюм водолаза. Такой ужъ онъ былъ взбалмошный! Но такъ какъ Гартвигсенъ требовалъ моего мннія, то я отрицательно покачалъ головой и отсовтовалъ ему.

— Да, да, вы всегда такой тихоня и сурьезный, чего ни коснись, — сказалъ онъ. — Но то-то важно было бы явиться въ церковь въ такомъ парад! А то къ чему же мн эта амуниція? Лежитъ себ. Кром того, и Эдварда ничего не находитъ сказать противъ этого.

Да, милйшая баронесса Эдварда сама была достаточно безразсудна; она такъ страдала отъ разныхъ своихъ вспышекъ, настроенія у нея такъ мнялись, то она впадала въ меланхолію, то ударялась въ набожность, — отчего-жъ ей не поддаться и бсу издвательства? Правда, она была также способна къ доброт и къ нжности, но это лишь когда ей вздумается. Такая ужъ измнчивая была эта баронесса.

Впрочемъ, скоро у Гартвигсена явились другія заботы поважне катанья въ церковь въ водолазномъ костюм. Однажды утромъ Маккъ спустился изъ своей комнаты въ контору съ широкимъ краснымъ шерстянымъ шарфомъ вокругъ пояса. Кое-кто увидалъ это, и всть о томъ обжала всю усадьбу. Видимое дло, Маккъ опять серьезно занемогъ животомъ.

Всмъ намъ какъ-то жутко стало, и старымъ и молодымъ; но самъ Маккъ не жаловался, не выставлялъ на видъ своихъ страданій; онъ только сталъ меньше кушать, а, когда баронесса освдомилась о его здоровь, равнодушно отвтилъ:- Просто маленькое ухудшеніе моей всегдашней желудочной болзни.

Прошло нсколько дней; вся жизнь въ Сирилунд какъ-то притихла; но Маккъ лишь не снималъ своей красной повязки, а то выходилъ и стоялъ за конторкой по прежнему. Никакой бды пока не предвидлось, и все-таки у всхъ щемило сердце, а Гартвигсенъ отложилъ попеченіе насчетъ своей поздки въ церковь.

Начался отъздъ рыбаковъ на Лофотены, и Сирилундскія суда готовились къ отплытію. Страсть сколько хлопотъ было въ эти дни: команда ожидала выдачи рыболовныхъ снастей и провизіи, шкиперамъ Свену Дозорному и Вилласу Приставному предстояло закончить снаряженіе судовъ. И вдругъ, однажды, контора опустла; Маккъ не явился; онъ слегъ въ постель.

Какая сумятица поднялась во всей усадьб и далеко вокругъ! Гартвигсемъ былъ на своемъ мст; конечно, Гартвигсенъ былъ везд, гд надо, но контора опустла! Вс книги и счета, письма и депеши, заказы, цны на притраву и на соль — все это было для Гартвигсена тарабарщиной, и гд-же было ему разобраться въ ней! Въ какихъ мстахъ въ этомъ году ожидалось появленіе трески? Куда плыть судамъ? На конторк Макка всегда лежала куча депешъ съ нужными свдніями, и, согласно имъ, Маккъ ежегодно распредлялъ свои суда по мстамъ; но въ этомъ году Макка не было. Гартвигсенъ прибгъ ко мн: не могу-ли я помочь ему разобрать одну депешу насчетъ притравы? Въ ней были какія-то числа и цны, но какъ понять ее — настоящая загадка!

Тутъ, однако, за Гартвигсеномъ пришелъ посланный отъ Макка позвать его къ одру больного. Да, Маккъ былъ не такой человкъ, чтобы только валяться въ постели, не думая о длахъ; напротивъ. — Позовите ко мн моего компаньона, — сказалъ онъ, — и пусть онъ захватитъ съ собой вс письма и депеши съ моей конторки. — Онъ всегда и во всякое время оставался бариномъ и хозяиномъ. Гартвигсенъ отправился къ Макку и узналъ, какъ вести вс счеты да разсчеты, чтобы остаться въ барышахъ. Гартвигсенъ вернулся въ контору преважный и сталъ разглагольствовать обо всемъ, что ему предстоитъ сдлать да разсчитать. Но, наврное, многое было сдлано имъ наугадъ; Гартвигсенъ смыслилъ въ длахъ такъ мало; онъ былъ только богачомъ.

— Вотъ тутъ говорится насчетъ пустыхъ мшковъ изъ-подъ муки, и дано имъ названіе «тара», а они попросту изъ холста; по каковски же это написано? — спросилъ онъ меня. И впрямь ему туго приходилось; извольте-ка то и дло бгать наверхъ къ Макку спрашивать обо всемъ! — Хорошо, кабы мой компаньонъ скоре всталъ на ноги! — говорилъ онъ.