Роза (пер. Ганзен)

Двочки уже заране принялись выпрашивать у матери желтый шелковый платокъ, чтобы посмотрть въ пасхальное утро, какъ солнышко будетъ играть отъ радости, что Христосъ воскресъ. Въ Финляндіи солнышко играло. И двочки общали мн придти съ платкомъ, чтобы и я посмотрлъ. Премилыя он были; и никогда мы не ссорились, исключая одного раза лтомъ, когда он испортили цвты, которые я нарвалъ для одного человка. Потомъ я разсудилъ, что, пожалуй, и къ лучшему, что цвты были испорчены и не годились для подарка, — Богъ всть! А съ тхъ поръ мы всегда были друзьями. По осени двочки повадились было покидать меня; предпочитая ходить съ Іенсомъ Папашей, но скоро опять вернулись ко мн, и зимой я часто катался съ ними на санкахъ и на лыжахъ. Он также частенько забгали въ мою комнату и всегда предварительно стучали въ дверь; если-же рдкій разъ забывали, то сейчасъ-же опять выбгали и продлывали это. Я отъ нихъ не видлъ ничего, кром радости. И я съ своей стороны старался отплатить имъ, чмъ могъ; он постоянно приходили не въ урочные часы слушать мои сказки, и я не отказывалъ имъ, только выпрашивалъ себ отсрочку, если бывалъ занятъ писаніемъ картины.

Какъ только Пасха кончилась, Гартвигсенъ отправился съ одной изъ лодокъ на Лофотены. Слдовало, вроятно, немножко присмотрть за шкиперами, которые скупали тамъ рыбу. Дло-то у Гартвигсена было крупное.

Четыре дня спустя, онъ вернулся обратно, и вернулся такимъ гоголемъ, какъ никогда: онъ нанялъ себ пароходъ, цлый корабль. Онъ самъ стоялъ на мостик, вмсто лоцмана, рядомъ со шкиперомъ и командовалъ рулевому. Дло было днемъ, и мы вс вышли на пристань посмотрть на корабль. Тутъ Гартвигсенъ скомандовалъ:- Спускай! — и якорь громыхнулся на дно.

Такъ вотъ оно, то великое событіе, о которомъ онъ такъ долго пускалъ темные намеки: Сирилундскій богачъ Гартвичъ нанялъ себ пароходъ, чтобы вернуться съ Лофотенъ домой! Онъ все еще стоялъ на мостик и словно не замчалъ никого изъ насъ на пристани; но я-то полагаю, — онъ отлично видлъ всхъ и весь расплывался отъ удовольствія. Потомъ онъ высадился на берегъ вмст со шкиперомъ. Мы поклонились; Гартвигсенъ сіялъ чисто юношеской радостью и гордостью. И затмъ господа прошли.

Потомъ оказалось, однако, что пароходъ нуженъ былъ Гартвигсену не только, чтобы прокатиться домой съ Лофотенъ; онъ предназначенъ былъ отвести его сына для крещенія. Вотъ въ чемъ заключалось самое-то событіе; все остальное было ничто въ сравненіи съ этимъ. Ребенка долженъ былъ крестить отецъ Розы, пасторъ сосдняго прихода, а туда было нсколько часовъ пути. Такъ вотъ Гартвигсенъ, врно, и хотлъ доставить Роз удовольствіе такой небывалой поздкой на пароход.

Въ обденное время Гартвигсенъ явился въ Сирилундъ; ему надо было поговорить и съ Маккомъ, и съ баронессой, такъ что онъ прошелъ въ большую горницу. Явился-же онъ просить Макка съ дочерью въ крестные. Ахъ, этотъ Маккъ! Его можно было ненавидть до смерти, но онъ для всхъ оставался здсь самою важною и знатною персоною. Маккъ сразу поблагодарилъ и отвтилъ, что сочтетъ за честь; то же самое сказала баронесса.

— Какъ-же его назовутъ? — спросила она.

Тутъ Гартвигсенъ немножко замялся и отвтилъ:

— Еще не ршено. Но супруга моя, врно, пріищетъ имячко своему принцу. Она зоветъ его принцемъ.

Дло-то было въ томъ, что Гартвигсену хотлось назвать своего сына Фердинандомъ въ честь Макка. Но Петрина, бывшая горничная, вышедшая замужъ за Крючкодла, опередила Гартвигсена: еще на Пасх окрестила своего сына, давъ ему отъ чистаго сердца имя Фердинанда. Люди было дивились, что Маккъ не запретилъ ей этого, но они забывали что за человкъ былъ Маккъ. — Сдлай одолженіе! — сказалъ онъ ей.

Прежде, чмъ уйти, Гартвигсенъ пригласилъ и меня похать съ ними завтра на крестины и потомъ отпировать у его тестя и тещи. Но я поблагодарилъ и отказался по той-же причин, какъ нкогда прежде: за неимніемъ приличной одежды для такого торжества.

— У него нтъ фрака. Онъ скоре умретъ, чмъ появится безъ фрака5 — со смхомъ сказала баронесса.

— Въ такихъ понятіяхъ меня воспитали въ моей доброй семь,- отвтилъ я.

Маккъ кивнулъ и поддержалъ меня. И для меня этотъ кивокъ и пара словъ Макка значили куда больше, чмъ смхъ баронессы. Вскор, впрочемъ, и она сказала:- Конечно, вы правы.

И вотъ, весь домъ Гартвигсена и сирилундскіе господа собрались въ путь. Баронесса поршила взять съ собой и двочекъ, и т просто сіяли отъ восторга. Марту тоже брали на крестины, и отецъ ея Стенъ Приказчикъ весьма гордился этимъ; Гартвигсенъ-же нагрузилъ на пароходъ всякаго рода запасовъ и вина, и лакомствъ, чтобы не вводить въ расходы по угощенію своихъ тестя и тещу.

Пароходъ задымилъ и отошелъ.

Вернулся онъ черезъ два дня и благополучно доставилъ обратно всхъ своихъ пассажировъ. Все обошлось хорошо. Мальчика окрестили Августомъ, по отцу Розы. Пароходъ остался въ гавани до слдующаго дня, и я усплъ побывать на немъ. Гартвигсенъ осматривалъ на немъ вс уголки и приговаривалъ:- Да, да, кончится, пожалуй, тмъ, что я таки куплю его. — Но какъ-то разъ, уже посл того, какъ пароходъ ушелъ, явился въ лавку смотритель Шёнингъ и спросилъ: