Рождественская песнь в прозе (пер.Врангель)

— Нтъ, нтъ! Теперь поздно садиться! — кричали маленькіе. — Вотъ и папа идетъ домой. — Спрячься Марта, спрячься! — перебивали они другъ друга.

И Марта спряталась. Вслдъ за этимъ вошелъ маленькій Бобъ, съ своимъ блымъ вязанымъ шарфомъ, висвшимъ по крайней мр на аршинъ, не считая бахромы. Его изношенное, лоснящееся отъ долгаго употребленія платье было аккуратно заштопано и вычищено, чтобы придать ему праздничный видъ. Бобъ несъ на плеч крошку Тима. Увы! бдный крошка Тимь! У него былъ маленькій костыль и желзная съ механизмомъ машинка, поддерживавшая его слабыя ноги.

— Ну, а гд же Марта? — воскликнулъ Бобъ, окидывая глазами комнату.

— Она не пришла, — отвчала мистриссъ Кречитъ.

— Не пришла? — сказалъ пораженный Бобъ, потерявъ мгновенно свое веселое настроеніе и весь тотъ порывъ радости, съ которымъ онъ несъ отъ самой церкви Крошку Тима, изображая изъ себя его верховую лошадку. — Не пришла! Въ такой день!

Но Марта не въ силахъ была видть его огорченіе и, не дожидаясь доле, вышла изъ за шкапа, за которымъ спряталась, бгомъ кинулась къ нему и повисла у него на ше, тогда, какъ двое маленькихъ завладли Крошкой Тимомъ и понесли его въ кухню, чтобы онъ могъ слышать, какія веселыя псни распвалъ въ печк пуддингъ.

— А какъ велъ себя Крошка Тимъ? — спросила м-съ Кречитъ, посл того, какъ вдоволь посмялась надъ доврчивостью Боба, а онъ достаточно поласкалъ свою дочь.

— Какъ настоящее золото, — отвчалъ Бобъ, — и даже того лучше. Вынужденный такъ подолгу оставаться на одномъ мст, въ полномъ одиночеств, онъ страшно много размышляетъ и прямо удивляешься всмъ тмъ мыслямъ, которыя приходятъ ему въ голову. На обратномъ пути изъ церкви Тимъ сказалъ, мн, что онъ увренъ, что вс бывшіе въ церкви обратили на него вниманіе, потому что онъ калка, и что имъ наврное пріятно вспомнить, особенно въ день Рождества того, кто заставлялъ ходить хромыхъ и видть слпыхъ.

Голосъ Боба дрожалъ, когда онъ повторялъ эти слова, но когда онъ прибавилъ, что Крошка Тимъ съ каждымъ днемъ длается боле сильнымъ и крпкимъ, то его голосъ еще больше прерывался.

Скоро застучалъ по полу маленькій костыль, и черезъ секунду вошелъ въ комнату, въ сопровожденіи маленькихъ брата и сестры Крошка Тимъ и прошелъ прямо къ своей скамеечк, стоявшей у камина. Тогда Бобъ, засучивъ изъ экономіи рукава, какъ будто (бдный малый) он могли стать хуже, взялъ со стола бутылку можжевелевой настойки, нсколько лимоновъ и смастерилъ въ небольшой чаш нчто врод грога, который онъ и согрлъ въ камин, предварительно хорошо его размшавъ. Тмъ временемъ мастеръ Петеръ и двое маленькихъ, обладавшіе способностью сразу быть въ двадцати мстахъ, отправились за гусемъ и очень торжественно принесли его.

Видя смятеніе, которое произвело появленіе гуся, можно было думать, что онъ самая рдкая изъ птицъ, пернатый феноменъ, въ сравненіи съ которымъ черный лебедь не стоилъ бы никакого вниманія. И дйствительно, въ этой бдной семь гусь являлся однимъ изъ семи чудесъ свта. М-ссъ Кречитъ скипятила въ камин заране приготовленный въ кастрюльк соусъ; мастеръ Петеръ съ невроятнымъ воодушевленіемъ возился съ картофелемъ; миссъ Белинда прибавляла сахаръ въ яблочное пюре, Марта вытирала горячія тарелки, Бобъ посадилъ возл себя Крошку Тима, а двое маленькихъ разставляли для всхъ стулья, не забывая и себя, и, какъ только они очутились на своихъ мстахъ, то много не думая, засунули себ въ ротъ ложки, чтобы не поддаться искушенію попросить гуся, ране чмъ настанетъ ихъ чередъ. Наконецъ кушанья были на стол, молитва передъ дой прочитана и, посл минутнаго молчанія, послдовавшаго за ней, м-ссъ Кречитъ, проведя взоромъ по лезвію припасеннаго для гуся ножа, приготовилась вонзить его въ утробу птицы. Нэ только успла она это сдлать, едва фаршъ, такъ нетерпливо и давно ожидаемый усплъ стремительно выскочить на блюдо, какъ раздались радостныя восклицанія вокругъ стола и самъ Крошка Тимъ, подстрекаемый маленькими братомъ и сестрой, ударилъ по столу ручкой своего ножа и крикнулъ слабымъ голосомъ: «Ура!»

Нтъ, положительно подобнаго гуся никогда не было видано! Бобъ увряетъ, что онъ не вритъ, чтобы когда нибудь былъ зажаренъ гусь, подобный этому. Нжность мяса, тонкость вкуса, величина, дешевизна — служили темою разговора, поддерживаемаго всми съ какимъ то особенно нжнымъ чувствомъ. Этотъ гусь вмст съ картофелемъ и пюре былъ вполн достаточнымъ для всей семьи.

— И дйствительно, — сказала м-ссъ Прочитъ, замтивъ на блюд намекъ на маленькую косточку, — мы даже не могли състь его до конца, а вдь, кажется, каждый лъ сколько хотлъ!

Двое малышей перемазанныхъ до самаго лба соусомъ и яблочнымъ пюре, наглядно подтверждали слова м-ссъ Кречитъ. Посл того, какъ миссъ Белинда замнила грязныя тарелки чистыми, м-ссъ Кречитъ встала и отправилась за пуддингомъ, въ полномъ одиночеств, такъ какъ отъ слишкомъ сильнаго волненія, она не могла вынести свидтелей!