Рождественская песнь в прозе (пер.Врангель)

Призракъ провелъ его по нсколькимъ, уже знакомымъ ему улицамъ. Все время, пока они шли, Скруджъ внимательно всматривался то въ одну, то въ другую сторону, ища свою тнь, но нигд не находилъ ее. Они взошли въ домъ бднаго Боба Кречитъ, въ тотъ самый домъ, гд онъ былъ еще такъ недавно. Они увидли мать съ дтьми.

Тихо, совсмъ тихо было тамъ. Обыкновенно такіе шумливые маленькіе братъ и сестра, сидли неподвижно въ углу комнаты, какъ статуи, не спуская глазъ съ Петера, державшаго въ рукахъ раскрытую книгу. Мать съ дочерью работали. Но какъ необычно тихо было здсь. «И Онъ взялъ ребенка и поставилъ его среди нихъ». Гд слышалъ Скруджъ эти слова? Вдь не во сн же? Очевидно мальчикъ громко произнесъ ихъ, когда онъ съ Духомъ переступилъ порогъ комнаты. Почему же прервалъ онъ вдругъ свое чтеніе?

Мать положила работу на столъ и закрыла лицо руками.

— Мн больно глазамъ отъ цвта этой матеріи, — сказала она.

Отъ ея цвта? О бдный Крошка Тимъ!

— Теперь мн лучше, — сказала жена Кречита. — Вроятно, работа при свт утомляетъ мои глаза, а я ни за что не хочу чтобы вашъ отецъ замтилъ это. Онъ врно сейчасъ придетъ, ужъ пора бы ему быть дома.

— Давно пора, — отвтилъ Петеръ, закрывая книгу. — Но знаешь, мама, мн кажется, что съ нкоторыхъ поръ, онъ сталъ ужасно медленно ходить.

Вс замолкли и какъ бы замерли. Наконецъ, мать вновь заговорила спокойнымъ веселымъ голосомъ, который только разъ дрогнулъ.

— А я помню время, когда онъ ходилъ быстро, даже очень быстро съ Крошкой Тимомъ на плеч.

— И я тоже, — сказалъ Петеръ, — и даже часто…

— И я тоже, произнесъ кто то еще.

Вс поочереди произнесли:- «и я тоже».

— Но вдь Крошку Тима было легко нести, — произнесла мать, склоняясь надъ работой. Кром того отецъ его такъ любилъ, что для него но могло быть трудно носить его…. о, нтъ! Мн кажется, что отецъ подошелъ къ двери. — Оиа побжала ему навстрчу. Маленькій Бобъ вошелъ въ комнату съ шарфомъ на ше, который былъ такъ нуженъ бдному отцу. Чай для него стоялъ на огн и вс наперерывъ старались услужить ему. Два меньшихъ Кречита взобрались къ нему на колни и прижались своими маленькими щечками къ его щекамъ, какъ будто желая сказать:- «Не думай больше объ этомъ, папа, не огорчайся!» —

Бобъ очень быль веселъ съ ними, для каждаго имлъ ласковое слово. Увидвъ, разложенную на стол работу, онъ сталъ хвалить искусство жены и дочерей. — «О, это будетъ окончено гораздо раньше воскресенья» — сказалъ онъ.

— Воскресенья? — спросила жена. — Ты значитъ былъ тамъ?

— Да, дорогая моя, — отвтилъ Бобъ. — И я очень жаллъ, что тебя не было со мною; теб доставило бы удовольствіе видть, какъ тамъ все зелено. Ну, да ты и такъ будешь тамъ часто бывать. А я вдь общалъ ему приходить туда гулять по воскресеньямъ… Крошка моя, мальчикъ мой! — воскликнулъ Бобъ.

Бобъ разрыдался. Онъ слишкомъ любилъ своего ребенка, слишкомъ близко побылъ около него, чтобы имть силы теперь сдержать себя.

Онъ вышелъ изъ гостиной и поднялся въ верхній этажъ, въ комнатку, весело освщенную и украшенную, какъ на Рождеств зеленью. У самой кроватки ребенка стоялъ стулъ и видно было, что еще недавно кто-то былъ здсь… Бдный Бобъ слъ на этотъ стулъ и когда немного успокоился и собрался съ мыслями, онъ поцловалъ это дорогое маленькое личико. Посл этого, какъ будто примиренный съ этимъ жестокимъ горемъ, онъ спустился внизъ, почти счастливымъ.

Вся семья разговаривала возл камина; мать съ дочерьми продолжали работать. Бобъ сталь имъ разсказывать о томъ необычайномъ вниманіи, которое выказалъ ему племянникъ Скруджа, встртившій его сегодня на улиц. Они видлись всего одинъ разъ и только мелькомъ, и вдругъ теперь, замтивъ его нсколько…. нсколько угнетенное настроеніе, онъ такъ участливо спросилъ его, не случилось ли съ нимъ что-нибудь непріятное.

— Въ отвтъ на это, — продолжалъ Бобъ, — я не могъ не разсказать ему все — вдь боле привтливаго человка нельзя встртить. — «Я истинно скорблю о томъ, что вы разсказали мн, г. Кречитъ, — сказаль онъ, — за васъ и за вашу добрую жену». — Кстати, я не понимаю, какъ ему это можетъ быть извстно?

— Что извстно, мой другъ?

— Что ты добрая женщина?

— Да разв это не извстно всмъ! — сказалъ Петеръ.

— Хорошо сказано, сынокъ! — воскликнулъ Бобъ. — Я надюсь, что вс это знаютъ. — «Искренно опечаленъ изъ за вашей достойной жены, — повторилъ онъ мн, а затмъ прибавилъ, передавая мн карточку:- „Вотъ мой адресъ. Если я могу вамъ быть полезнымъ, прошу васъ зайти ко мн“… — Я былъ прямо очарованъ, не столько мыслью, что онъ можетъ для насъ что нибудь устроить, сколько его сердечною добротою. Можно было подумать, что онъ зналъ нашего Крошку Тима и дйствительно скорбитъ о немъ, какъ мы.

— Я уврена, что у него доброе сердце, — сказала м-съ Кречитъ.

— Ты бы еще боле въ этомъ убдилась, еслибы видла его и говорила съ нимъ, какъ я. Меня вовсе не удивитъ, замтьте это, если онъ доставитъ Петеру лучшее мсто.

— Слышишь, Петеръ? — сказала м-ссъ Кречитъ.

— И тогда — воскликнула одна изъ двушекъ — Петеръ женится и заживетъ своимъ домомъ!

— Ну, что вы выдумываете, — отвтилъ онъ съ ужимкою.