Рудная черта

— Но ты удерживал в ней людей. Заставлял их сражаться, гибнуть…

— Я лишь ждал того, в чьих жилах течёт кровь Вершителей.

— А смерть тех, в чьих жилах текла обычная кровь, для тебя ничего не значит?

— Ошибаешься, русич. Именно смерть доблестных орденских братьев, верных оруженосцев, и бесстрашных кнехтов помогла мне дождаться тебя.

— Вот только твои павшие воины не знали и уже не узнают правды.

— А зачем им это? — в голосе Бернгарда прозвучало удивление. — Они искренне верили, что гибнут не зря.

— Ну, ещё бы! — поморщился Всеволод. — Они же полагали, что пока Серебряные Врата держатся, человеческое обиталище может не бояться пришествия Чёрного Князя. Ты и меня пичкал этими сказками.

— Со сказками проще воевать и легче умирать.

— Ты лгал своим воинам, Бернгард!

— И что с того? Ложь бывает ценнее горькой правды. А моя ложь позволяла побеждать отчаяние и выигрывать время.

— Вот как? — криво усмехнулся Всеволод. — Интересно, а почему сейчас ты говоришь мне обо всём, что так долго утаивал прежде?

— Потому что ты задаёшь вопросы, на которые я должен что-то ответить. И потому что сегодня мы как никогда должны действовать сообща.

— Что-то случилось, Бернгард? — Всеволод ощутил смутную тревогу.

Должно быть, что-то из ряда вон выходящее.

— Случилось…

— Что?!

Ну почему из этого клятого магистра слова приходится вытягивать, как жилы из упрямого полонянина?!

— Нахтриттер вышел из Мёртвого Озера. Шоломонар вступил в наш мир, русич.

— Что?! — внутри у Всеволода всё оборвалось.

— Он и его войско приближаются к Серебряным Вратам.

— Что?!!!

Бернгард вздохнул:

— Начинается Набег, русич. Настоящий Набег — вот что. Нахтриттера и подвластных его воле тварей уже сейчас можно видеть со стен.

— Ты лжёшь?! Опять?!

Или… или всё же нет? Всеволод не знал точно. Всеволод колебался.

Бернгард невесело усмехнулся, будто читая его мысли:

— Ты сможешь выяснить всё сам, когда поднимешься наверх. Только там ты убедишься в правдивости или лживости моих слов. Ну а пока… Пока просто отойди в сторону и отдай мне это…

Бернгард указал взглядом на саркофаг.

Это?

Речь, конечно же, шла о содержимом каменного гроба. Об Эржебетт. О ведьминой дочери, о лидерке-волкодлаке, о Чёрной Княгине, о Пьющей-Любящей. Даже нет, не так — о её содержимом. О пожранной и испитой тёмной тварью крови Изначальных. О силе, таящейся в этой крови.

Глава 6

— Просто поверь и просто отдай её мне, русич, — вкрадчиво, но настойчиво увещевал магистр. — Возможно, кровь Эржебетт ещё поможет нам всё исправить.

— Послушай, воин-чужак, — слабо донеслось из саркофага — испуганное, умоляющее…

— Заткнись! — рявкнул на пленницу Бернгард. И вновь повернулся к Всеволоду: — Не её слушай, русич — меня. Слова тёмной твари лживы.

«А твои? Насколько правдивы твои слова, Бернгард?»

Что-то смущало Всеволода. Что-то мешало принять на веру всё услышанное от тевтонского магистра полностью и безоговорочно. Как ни крути, но много, слишком много таилось в его словах опасной недосказанности. Лидерка — та хоть может открыться при прикосновении. Да, открыться по своему желанию, да, настолько, насколько захочет, но зато без лжи. С Бернгардом такое не выйдет.

— Я вижу, ты всё-таки не веришь мне, русич. Или над тобой ещё властны отголоски былых чар Эржебетт?

— Чары тут ни при чём, — Всеволод вперился в собеседника тяжёлым взглядом. — Но как я могу целиком доверять хозяину замка, в котором неведомые упыри испивают моих дружинников? Как доверять тому, кто не желает говорить всей правды?

— А всегда ли ты готов принять правду? — криво усмехнулся Бернгард. — Всю? Однажды я уже пытался тебе сказать правду об Эржебетт. И что? Тот, кто сам желает быть обманутым, не внемлет чужим советам, пока не дойдёт до истины собственным умом. В случае с Эржебетт я помог тебе, чем мог. Рассказал о страхе в глазах тёмной твари и о Мёртвом Озере, страшащемся серебра. Тебе оставалось только сравнить два этих страха, найти в них общее и сделать выводы. Но сейчас времени помогать тебе у меня нет.

— На самом деле его не было и раньше. — Всеволод сокрушённо покачал головой. — Тебе следовало с самого начала отнять у меня Эржебетт силой, раз уж я оказался настолько слеп, что не видел очевидного. Так было бы лучше для всех.

— Нет — хуже, — не согласился Бернгард. — Много хуже. Отнимать силой — значит, проливать кровь. В неразумной битве могла пролиться и твоя кровь, и её. Терять так глупо сильную кровь Изначальных — непозволительное расточительство. Да и обычная человеческая кровь… Зачем понапрасну губить твоих и моих воинов?

— Думаешь, их меньше погибло за время ночных штурмов, пока ты открывал мне глаза на скрытую суть Эржебетт?

— Здесь, в Серебряных Вратах, гибель гибели — рознь, — задумчиво промолвил Бернгард.

— Не понимаю. Такого — не понимаю.

— Тебе это и ни к чему. Пока. Пока от тебя требуется другое. Согласие.

— С чем?

— С тем, что мы по-прежнему — союзники. С тем, что сильная кровь должна закрыть границу миров. С тем, что это будет кровь Эржебетт. С тем, что ей предстоит погибнуть на берегу Мёртвого Озера той же смертью, которая настигла её мать.