Рудная черта

В качестве засова Всеволод использовал собственный меч. Один из двух. Клинок, вырванный из ножен, тут же с силой, с маху был по самую рукоять всажен под уцелевшую скобу на двери. Прочная сталь с серебряной насечкой, скрежетнув о металл и камень, глубоко ушла за смятый железный косяк. Перекрестие меча застряло в гнутой скобе плотно, мёртво. Как вбитый клин. Как здесь и было. Не шевельнуть, не вырвать…

Всеволод проверил: да, меч засел крепко, основательно.

И — всё.

И — заперто.

В склепе что-то крикнул Бернгард. Догадался? Понял? Отдал приказ своим умрунам?

Ага, вот и загрохотали металлом соскочившие с саркофагов тевтоны. Вот и ожили закованные в посеребрённую сталь истуканы. Вот и бегут к запертой двери.

Глава 13

— Ты что задумал, русич? — первым опомнился Бранко.

Остальные воззрились на Всеволода в недоумённом безмолвии. Восемь пар изумлённых глаз. И в каждой — тот же вопрос. Что? Задумал?

— Сожжём, — быстро, решительно и отрывисто заговорил Всеволод. — Огонь губителен для любой нечисти. Спалим Бернгарда и его умрунов. А не удастся спалить — так завалим склеп. Обрушим своды. Похороним всех тварей до единой.

— Объясни! — потребовал волох.

— Греческий огонь… Громовой порошок… Там, — Всеволод указал вглубь подземной галереи, где располагалась алхимическая лаборатория. — Тащите всё сюда. Быстрее.

— Погоди-погоди, — Бранко с неожиданной сноровкой загородил путь к лаборатории. — Насколько я понял, Бернгард, хочет того же, чего и мы — запереть Проклятый Проход.

В дверь склепа ударили. Сильно. Очень. Добрый клинок-засов выдержал. Пока.

— Я не знаю, чего он хочет на самом деле, волох! — прохрипел Всеволод. — И я не склонен верить нечисти. Особенно той, которая уже неоднократно меня обманывала и по вине которой погибли мои люди.

Ещё удар. Меч в скобе и железном косяке выгнулся. А ну как всё же переломится?! Всеволод, ругнувшись, навалился спиной на толстые дубовые доски. Третий удар принял всем телом. Ого! Удар, отшибающий потроха. Изнутри будто тараном лупили!

— Бернгард говорил о Чёрном Господаре, перешедшем границу! — не унимался Бранко.

— Ну да, говорил. Самый верный способ нас запугать. Но я пока того Господаря не видел. Ты — тоже. Зато Бернгард со своими мертвецами уже здесь, в крепости.

— Но если он прав?

— Всё равно! Людское обиталище надлежит защищать людям. Одна нечисть от другой нас не спасёт. А если и спасёт — нам от того радости будет мало.

Дверь сотрясалась от ударов. Бранко стоял на своём:

— Бернгарду известно, как и чем закрыть проход в Шоломонарию! Значит, он сможет…

— Мне тоже — известно! — в сердцах перебил Всеволод. — Теперь — известно! Всё! И я тоже — смогу. Я закрою рудную черту, как только доберусь до Мёртвого Озера. Обещаю!

Он не лгал. Он знал, что сможет, что закроет. Он выпустит в мёртвые воды свою кровь. Столько, сколько потребуется. И нужные для этого слова ему были известны. Благодаря Эржебетт. «А-ун-на… Гу-хать-яп-паш… Пакх-тью-эф-фос…» Всеволод скажет их, когда придёт черёд.

— Обещаю, слышишь, Бранко?! Слышите вы, все?!

Его слышали и ему верили — это Всеволод понял по глазам. Один только волох — что-то прикидывал, что-то просчитывал, недоверчиво зыркая из-под чёрных бровей. Остальные же…

Русские дружинники, шекелисы и татарский юзбаши молча обходили Бранко. Тащили из алхимической лаборатории глиняные горшки, причудливые склянки, деревянные и металлические ёмкости, с порошкообразным и жидким содержимым. Даже тевтонский кастелян после недолгих колебаний присоединился к общей суете и начал подсказывать, что брать, а чего — не стоит.

Меч-засов и спина Всеволода сдерживали град ударов. А работа кипела вовсю. Горючая смесь из опрокинутых горшков по ступенькам текла в нишу перед склепом и дальше — под запертую дверь. В вонючую жижу катились толстостенные закупоренные сосуды с сарацинским порошком, а посреди тёмной лужи уже стояла плетёная корзина с металлическими шарами, на округлых боках которых белели короткие фитили.

Маленького огонька теперь хватит, чтобы всё это вспыхнуло и рвануло… Чтобы выпущенные наружу рукотворные громы и молнии орденских алхимиков вышибли запертую дверь, обрушили потолок, завалили, запечатали, замуровали подземелье. Чтобы бушующее пламя объяло нижнюю галерею и, ворвавшись в склеп, в считанные мгновения выжгло в усыпальнице воздух, а вместе с ним и всё, что может гореть.

Опасно искрящийся факел держали подальше. До поры до времени. Пока пользовались едва теплившимся масляным светильником, найденным в лаборатории. Небольшая закрытая плошка с фитильком, запалённым от факельного огня, света давала не так уж и много, зато позволяла безбоязно переносить горючие и взрывчатые смеси.

— Всё, воевода, — доложил, наконец, Фёдор. — Вот только Золтан с Томасом огненную дорожку проложат…

— Какую дорожку? — не сразу понял Всеволод.

Вгляделся в полумрак подземелья. Ах, вот оно что!