Рудная черта

Всеволод не сразу и сообразил — куда именно. Но когда ревущий змей пролетал мимо, отчаянно размахивая крыльями, мечась из стороны в сторону, слепо вертя головой с разинутой пастью-клювом, он всё же разглядел яркое оперение в глазницах твари. В двух пустых глазницах, из которых лилось и текло. Защитные складки толстых чешуйчатых век были пробиты и…

«Ослепил! — промелькнуло в голове. — Сагаадай его ослепил!»

А татарский юзбаши, ловко развернувшись в седле, уже пустил третью стрелу. На этот раз — в раззявленную пасть Летуна.

Дракон стремительно взмыл в небеса и… повернул назад. Чёрный Князь не решился повторно атаковать «свинью» на незрячей твари. Князь улетал, спеша укрыться за плотной стеной упыриной рати. Ослепший Летун, ведомый лишь поводом и волей седока, мотался в воздухе, будто ладья в бушующем море.

Змей всё же унёс седока в тыл тёмного воинства. А вот благополучно опуститься на землю не смог. Силы оставили крылатую тварь. Две стрелы Сагаадая, видимо, слишком глубоко вошли в глазницы, да и заглоченный посеребрённый наконечник третьей тоже здоровья нечисти не прибавлял. Летун, не удержался в воздухе и рухнул на скалы где-то у входа в ущелье.

Кажется, там случился обвал.

Только вряд ли Чёрный Князь погиб под камнями. По крайней мере упыри впереди, вели себя по-прежнему — как организованное войско, а не как обезумевшая толпа.

А атакующая «свинья» уже мчалась во весь опор. Галопом…

Перестали звенеть тетивы степных луков. Не свистели стрелы. Татарские лучники вернулись в строй и взялись за сабли и копья, от которых, в ближнем бою будет больше проку.

Плотные ряды атакующих чуть рассредоточились. Совсем немного — настолько, насколько это необходимо, чтобы всадники не мешали друг другу при первом копейном ударе, но и не утратили притом силу общего натиска.

Потому что скоро уже, совсем скоро…

Время приказов и молчаливой покорности судьбе кончилось.

В эти последние мгновения перед сшибкой угрюмо-молчаливая «свинья», наконец, подала голос. «Свинья» орала и визжала — разноязыко, оглушительно. За яростными криками русичей, дикими воплями татар, боевыми кличами тевтонов не слышно было грохота копыт и лязга металла. Мало кто верил, что в эту ночь ему удастся вернуться. Скорее всего, не верил никто. И сейчас атакующая горстка всадников через глотку выплёскивала всю горькую смесь обуявших их чувств. Только умруны Бернгарда скакали молча. Орденские рыцари, уже погибшие однажды, теперь были безразличные к смерти. Зато живые, которым только предстояло умереть, старались вовсю.

Всеволод тоже что-то орал, подняв над головой мечи. Обоерукий, он был обучен ездить по-татарски — правя конём лишь ногами. И сегодня умение это ему ой как пригодиться.

Копейщики впереди прочно укрепились в сёдлах с высокими задними луками и в длинных — во всю ногу — стременах. Серебряные умруны сидели как влитые, пригнувшись к лошадиным шеям и прикрывшись щитами. Копья — выставлены вперёд. На ветру бьются промокшие, посечённые, изорванные орденские плащи, стряхивая глубоко въевшуюся грязь подземного склепа и свежую упыриную кровь, пропитавшую грубую ткань.

Поверх склонённых ведрообразных шлемов Всеволод видел впереди неровную, безмолвную и неподвижную белёсую стену, перегораживавшую склон. Плотные ряды упырей тянулись от основания замковой горы до входа в ущелье, ведущего к Мёртвому Озеру.

И эту преграду им предстояло прорвать.

Стена быстро приближалась, дёргаясь в такт конскому скоку. Казалось, не всадники, всаживающие шпоры во взмыленные конские бока, мчатся к ней в тяжёлом галопе, а сама она гигантскими прыжками несётся навстречу.

Раз прыжок, два прыжок…

И упыри уже нетерпеливо тянут к людям руки-змеи.

Раз прыжок, два…

И твари, стоящие впереди, даже не пытаются уклониться от посеребрённых наконечников на осиновых древках.

Раз прыжок, дв-в-в…

«Свинья» с треском, хрустом, хлюпом вламывается в неровный строй нечисти…

— А-а-а!

… как дикий вепрь — в заросли орешника.

— О-о-о!

И так же легко проходит. Сквозь первые ряды — легко. Потом будет труднее. Много труднее. Но это — потом. Пока же…

Пока разить с седла, да с разгону было просто, легко и удобно.

Когда ощетинившееся длинными прямыми бивнями-копьями, рыло многоногой «свиньи» на бешеной скорости вонзилось в упыринную стену, весь мир впереди…

Брызнул — вот оно, пожалуй, самое подходящее слово.

Вот что случилось с миром.

Неровная податливая кладка брызнула чёрной кровью и отколотыми кусками из кирпичиков-тел. Фонтанами крови, россыпью тел. Рыло, голову, загривок «свиньи», а мгновением позже и её бока, втиснувшиеся в пролом, окатило зловонной чёрной жижей.

Упырей швыряло в стороны и кидало под копыта коней. С десяток тёмных тварей, подброшенных вверх, кувыркаясь, перелетели через первые ряды всадников и были рассечены, раздавлены, растоптаны задними.