Рудная черта

Никто не обращал внимания на небольшую группку людей и мертвецов в посеребрённых доспехах. Кровопийцами владел панический ужас перед солнечным светом, оказавшийся сейчас сильнее Жажды. Кровопийцы метались по плато и ущелью, затаптывая друг друга, прячась в пещерах, трещинах, завалах. За каждое более-менее надёжное укрытие шла лютая грызня.

Но время тьмы уже истекло. Да и сама тьма…

Небо на востоке бледнело и розовело — пока ещё слабо, едва-едва заметно в сумрачной мгле умирающей ночи.

И всё же светало.

Грянул и заметался по теснине ущелья упыриный вой, полный смертной тоски и безысходности. Нечисть, не успевшая найти убежище, отчаянно вгрызалась и вцарапывалась в камни, зарывалась в землю и в щебенистые осыпи, лезла с головой под наваленные груды трупов, спеша обрести хоть какую-то защиту, и хоть чем-то отгородиться от восходящего светила.

А небо всё явственнее окрашивалось в предрассветные оттенки. Тускнели и гасли звёзды. Чётче проступали контуры гор.

Упыри выли.

Небо светлело.

Солнце поднималось. Медленно, но неотвратимо алые руки-зарницы вытягивали из-за горизонта край красноватого, не раскалившегося ещё в полную силу огненного шара.

Упыриный вой переходил в надсадный, пронзительный визг.

Первый лучик, вынырнувший из-за скал, меткой стрелой ударил по ущелью, пронзая густую тень…

А за ним — второй.

И — третий…

Светало быстро. Света сверху изливалось всё больше. Свет становился ярче. Жарче.

Узкая расщелина уже начинала наполняться зловонными испарениями. А мир, казалось, раскалывался от криков нечисти, сжигаемой заживо. Хотелось заткнуть уши. А смотреть на происходящее вокруг не хотелось вовсе.

— Покинем это место, — глухо и обречённо проговорил Бернгард. — Сейчас нам здесь делать нечего. Уже… Больше — нечего…

На усталом лице Князя-магистра лежала неизгладимая печать досады и невосполнимой потери.

Печать поражения.

И разочарования.

— Властитель ушёл, мёртвые воды сомкнулись, проход между мирами закрыт, свет разогнал тьму, единящую обиталища. Ну а этих… — Бернгард небрежно мотнул головой на корчащихся тварей, — солнце изведёт и без нашей помощи.

«Тем более, что наша помощь будет невелика» — невесело подумал Всеволод. Он оглядел оставшихся бойцов. Строй давно распался. Воины стояли неровными рваными шеренгами и посчитать уцелевших не составило труда. Полдесятка русичей. Девять тевтонских рыцарей. Татарский юзбаши Сагаадай. Два шекелиса. Да волох Бранко. Это — которые живые. Плюс пара дюжин потрёпанных умрунов Бернгарда. Мертвецам в смертном бою выжить… уцелеть оказалось проще. Ну и сам Бернгард, конечно. Чёрный Князь в обличье орденского магистра. Всё.

С таким отрядом Сторожи не удержать. Не то что внешних стен и детинца — даже донжона не защитить такими силами.

— Возвращаемся, — вздохнул Всеволод.

У входа в ущелье к ним присоединилось ещё десятка два бойцов. Всё, что осталось от «тулова» разваленной «свиньи». Да трое — однорукий кастелян Томас с парой кнехтов, чудом отбившиеся от упырей в надвратной башне — примкнули в Стороже.

Ну что ж… Теперь замковый донжон, пожалуй, можно оборонить. Одну ночь. Если очень повезёт. Если из озера не выйдет очередной Властитель. И если самим не предпринимать самоубийственных вылазок.

Вот только зачем?.. ради чего теперь им драться?

Ответ на этот вопрос ещё предстояло найти. Всем вместе. Выжившим всем. Потому что ни у кого в отдельности ответа не было. Ни у Всеволода, ни у Бернгарда, ни у прочих.

…Некое подобие военного совета было собрано под Серебряными вратами. Право голоса здесь имел каждый, но мало кто им воспользовался. Люди по большей части отмалчивались и отводили взгляды. Всеволод видел вокруг себя лишь безучастные лица, а пустые погасшие глаза живых ратников сейчас чем-то напоминали ему тёмные смотровые щели глухих шлемов — тех, что, не снимая, носили умруны.

Мертвецы, кстати, стояли в сторонке. Не для них собирался этот совет. Они-то при любых обстоятельствах будут выполнять волю Бернгарда. Плохо было то, что и живые сейчас во многом подобны мёртвым.

Уставшие и отчаявшиеся бойцы внимали произносимым словам без интереса, сами говорили скупо, кратко и нехотя. Видимо, после минувшей ночи сил на разговоры и проявление каких бы то ни было эмоций попросту не оставалось. Потому что не оставалось надежды.

Искать выход в заведомо безвыходной ситуации никто даже не пытался. Люди предпочитали принимать всё как есть. Махнув рукой на прошлое, они полностью игнорировали настоящее и безразлично относились к грядущему. Защитники Сторожи уже не гадали о том, что будет этим днём. И не загадывал, какой окажется ночь.

Такое случается. Редко, но бывает. Когда выматываешься полностью. И телом и душой. Когда в яростной битве опустошаешься целиком, до дна. Когда чудом выбравшись из лап смерти, не знаешь, как жить дальше. Когда реальность мешается со скверным кошмаром. Когда разум отказывается ворочать тяжёлые мысли, а сердце покрывается коркой покрепче чёрной брони упыринных Властителей. Когда перестаёшь верить в завтрашний день. Потому что в дне сегодняшнем утратил слишком многое и ничего не приобрёл взамен.