Рука Оберона

Мир вокруг снова стал вращаться, свет наступал справа от меня, тьма отступала слева. Я огляделся вокруг, ища какой-нибудь способ взобраться на скальный выступ позади меня. Он, казалось, поднимался еще на десять-пятнадцать метров, с его вершины открывался прекрасный обзор, видно было очень далеко. Мой карниз простирался и слева, и справа от меня. Попробовав пойти направо, я увидел, что он быстро сузился, не давая, однако, пригодного для подъема места. Я повернулся и направился налево. Там я наткнулся на еще более неровную площадку в узком месте и за скальным выступом. Посмотрев на вершину, я решил, что подъем возможен, и проверил, нет ли сзади угрозы. Призрачная дорога уплыла еще дальше, никаких новых всадников не было. Я начал карабкаться по скале. Восхождение было несложным, хотя высота оказалась больше, чем представлялась снизу. Вероятно, это был симптом пространственного искажения, влиявший, кажется, и на многое другое, что я увидел в этом месте. Через некоторое время я подтянулся, встал и выпрямился в точке, дававшей лучший обзор. Я вновь увидел хаотические цвета. Справа от меня их гнала тьма. Земля, над которой они плясали, была усеяна скалами и кратерами. Она казалась необитаемой. Посередине ее с дальнего горизонта до точки в горах где-то справа от меня тянулось что-то чернильное и извилистое, то, что могло быть лишь Черной дорогой.

Еще десять минут восхождения, и я расположился там, откуда мог увидеть ее конечную точку. Она изгибалась через широкий проход в горах и тянулась до самого края бездны. Там ее чернота сливалась с чернотой, заполнявшей пропасть. В темной пропасти на этот раз не было звезд. Со своей высоты я увидел, что дорога продолжалась и дальше, до темной возвышенности, вокруг которой плавали дымчатые полосы. Я лег, прижался к камню, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Мало ли невидимых глаз могло быть повернуто в мою сторону. Лежа там, я думал о нашей уязвимости, о незащищенности Амбера от здешних сил. Повреждение Лабиринта давало возможность нашим врагам действовать успешно. И это я помог им своим проклятьем. Теперь я понимаю, что Черная дорога возникла бы и без меня, но тогда я был уверен, что тоже сыграл свою роль. Вина лежала на мне, хотя и не целиком, но тогда я еще этого не знал. Тут я вспомнил об Эрике — как он лежал, умирая, на Колвире и как сказал, что хоть и ненавидит меня, но свое предсмертное проклятие он прибережет для врагов Амбера. Ирония судьбы. Мои усилия теперь были направлены к тому, чтобы воспользоваться предсмертными пожеланиями своего наименее любимого брата. Его проклятие всегда со мной, словно бы посредник для отмены моего проклятия. Если понимать это не слишком буквально.

Я всматривался в Черную дорогу и был счастлив, что пока еще нет новых всадников, неожиданно возникающих на ней. Если новый отряд налетчиков еще не выступил, Амбер пока что в безопасности. Меня, однако, сразу же обеспокоило множество вещей. Главным образом то, что, если время и в самом деле вело себя в этом месте столь странно, как, возможно, указывало на то происхождение Дары, то почему же не было новой атаки? У них, разумеется, имелось в избытке времени, чтобы оправиться и подготовиться к новому нападению. Видно, по времени Амбера что-то недавно произошло и изменило характер их стратегии. Если это так, то что? Мое оружие? Спасение Бранда или что-то еще? Я гадал также, насколько далеко выдвинуты аванпосты Бенедикта. Конечно, не так далеко, иначе меня уведомили бы. Бывал ли он когда-нибудь в этом месте? Стоял ли недавно кто-нибудь из наших здесь, где только что стоял я, глядя на Двор Хаоса. Я твердо решил расспросить об этом Бранда и Бенедикта, как только вернусь. Все эти размышления привели меня к новым вопросам — как ведет себя здесь время со мной? Как бы ни вело, решил я, лучше не задерживаться тут долго. Я просмотрел Карты, взятые со стола Дворкина. Все они были интересными, но я не был знаком ни с одной из изображенных на них сцен. Так не пойдет, решил я, достал собственную колоду и отыскал изображение Рэндома. Наверное, он и был тот, кто пытался недавно связаться со мной. Я поднял его Карту и вгляделся в нее. Вскоре она поплыла у меня перед глазами, и я увидел расплывчатый калейдоскоп образов, почувствовал душевное состояние Рэндома, его отношение к этим образам. Движение и меняющиеся перспективы — вот что было перед глазами.

— Рэндом, — произнес я. — Это Корвин.

Я чувствовал его мозг, но ответа не слышал. Тут меня осенило: да он скачет через Отражения. И я сосредоточил внимание на изменениях в их ландшафте. Да, так оно и есть — он не мог ответить мне, не потеряв контроля над Отражениями.

Я закрыл Карту ладонью, прервав контакт. Затем я вытащил Карту Жерара. Спустя несколько мгновений возник контакт. Я встал.

— Корвин, где ты? — спросил он.

— В конце света. Хочу вернуться домой.

— Давай.