Руки (СИ)

— Хм. Давай перерыв десять минут, тебе чаю, Кабуто чаю, а мне — водички. И снова вернёмся к допросу единственного свидетеля, идёт?

Учиха отрывисто кивнул:

— Да… чай не помешает.

— Вот и договорились.

Комментарий к Реконсолидация

https://vk.com/ariktaja — паблик соавторов ВКонтакте. Арты, обсуждения, сообщения об обновлениях. Там сейчас проводится флешмоб «Знакомство». Подробности в паблике: https://vk.com/wall-106947917_3370

========== Перебои ==========

Повторное погружение в глубины памяти прошло спокойнее. То ли сказалось то, что времени отматывалось меньше, то ли сама ситуация была гораздо менее травмирующей… Во всяком случае, Саске смог не просто погрузиться в прошлое, чтобы ответить на вопросы, но и увидеть происходящее со стороны. Некоторое сожаление вызывало то, что он не может увидеть со стороны себя — но хватило слов и реакций. С высоты нынешнего опыта Учихе очень хотелось закрыть лицо ладонью. В таком состоянии лезть в бой! Неудивительно, что Итачи сделал из него отбивную. Скорее, удивительно, что из физических повреждений у него было только сломанное запястье и отбитые ребра.

Это в очередной раз подтверждало, что убивать его Итачи не хотел… но к хоть какому-то пониманию поступков и мотивов брата не приближало. Даже то, что удалось увидеть и осознать, давало слишком мало информации.

Каменное, будто мертвое лицо Итачи — что это могло означать? Саске помнил брата улыбающимся, опускающим уголки губ, прикрывающим глаза в легком сожалении… но вряд ли Итачи позволял себе проявлять эмоции после резни. То, насколько привычно лицу какое-либо выражение, и просто наблюдательный человек поймет. С шаринганом же и карту эмоций составить несложно. И сейчас было видно, насколько лицу Итачи непривычна мимика Орочимару — и активная мимика вообще. Свежий взгляд позволял понять, что и уже тогда — тоже.

Каменное лицо, ставшее идеальной маской, такой же застывший, словно погруженный в себя взгляд, в котором что-то блеснуло только перед тем, как Итачи использовал на брате Тсукуеми. Глаза его напарника — неожиданно умные и цепкие, совсем не подходящие образу недалекого силача, который мечник успешно демонстрировал… Деталей было много, но в общую картину этот ворох никак не ложился.

Не было среди них ключевой.

И, судя по всему, искать её стоило в прошлом. Том прошлом, все свидетели которого мертвы.

Саске потер виски, бросил короткий взгляд в сторону Кабуто. Убедился, что здесь и сейчас его присутствие не нужно, убрёл в полумрак коридора. Размеры подземных баз имели и свои плюсы — например, если возникала необходимость побыть одному и подумать в тишине. Правда, такое желание у большинства змеёнышей возникало редко — но ведь и базы Орочимару делал в первую очередь под свои нужды.

Как разобраться во всём, Саске догадывался. Пусть тело Итачи условно всё ещё живо — но и отец, и мать той ночью умерли точно. А Орочимару относился к тем немногим, для кого не составляет особого труда побеседовать с мертвецами. Если уж он шинигами умеет призывать…

Но… Использовать Эдо Тенсей не хотелось. Даже не из-за возможной-вероятной цены — в этом Саске проблемы не видел. Просто… Обратиться к технике Нидайме было словно расписаться в собственном бессилии. Признать невозможность справиться без этого.

Время терпит.

Можно ещё не раз взвесить все доводы, прежде чем решить… или решиться.

***

Орочимару проводил Учиху взглядом, перевёл его на Кабуто. Решил, что с наведением порядка Якуши справится и без его чуткого присмотра. Никаких опытов в острой фазе не было, с Учихой — по крайней мере, с младшим — на сегодня разобрались… Можно и позволить себе немного эгоизма.

Орочимару вышел из убежища и уселся в высокую траву. Солнце давно село, и мир залила тьма, так не похожая на ту, которая заполняла коридоры подземной базы. Эта была живой, пронизанной ветром, запахами, звуками. Отблесками звёзд и лунным светом.

Глубина ночного неба всегда поражала воображение Орочимару. Густой, тёмно-фиолетовый цвет, разбавленный искорками звёзд. Мерцающих, завораживающих, движущихся. Диск луны — она настолько далеко, что глаза не могут понять, что это шар, объёмный, каменный, тяжёлый, — вместо этого видят жёлтый, чуть светящийся, но почти не освещающий блин.

В глубине неба можно увидеть, насколько огромен и прекрасен этот мир. Сколько в нём ещё неизведанного. Сколько всего прекрасного.

Змею было тоскливо. Вдыхать свежий ночной воздух. Смотреть на небо. Быть в одиночестве. Даже Итачи проявил неожиданную для шиноби вежливость и деликатность, заперевшись в комнате и не задавая вопросов.

Люди такие хрупкие — понял он когда-то давно. Из этого утверждения следовало два вывода. Во-первых, нужно перестать быть хрупким, даже если придётся для этого стать не человеком. А во-вторых… Не нужно привязываться к людям. Они слишком хрупкие. Неизбежное зло, враги, союзники, ресурс — но не те, к кому можно привязаться.