Рукопись психиатра

Я силилась, чтобы не заплакать. Сейчас мы зайдем в дом, расцелуемся с бабушкой, наскоро помоем руки, бросим вещи и сядем пить чай. Мама быстрыми глотками выпьет ароматный бабушкин чай со зверобоем, а своими большими белыми зубами надкусит песочное печенье и оставит его на тарелочке. И засобирается на электричку. Бабушка будет стараться отвлечь меня: «Мы сейчас сказку почитаем, твою любимую про дом под каштанами», – мягким голосом скажет бабушка, делая легкие движения бровями маме, чтобы та поскорее одевалась. Мама и бабушка считали, что самое плохое в расставании – медлить, и вообще, замедляться для того, чтобы прожить какую-то эмоцию, понять и осознать её, в нашей семье было не принято. Меня надо было скорее отвлечь, пока по моему лицу текли ручейки, бабушка говорила: «Какие большие, ну всё, хватит, ты нам всю деревню затопишь».

А мама уже бежала по полю, не оборачиваясь, высокая и грациозная, когда торопилась, она, будто входила в ритм танца.

Мне было пятнадцать, мы с Машкой возвращались со вписки у кого-то из одноклассников, я выпила два пива и стакан дешевого рома с колой, от которых меня сильно развезло, и я стала терять равновесие. Картинка в голове не восстанавливалась до конца. В психиатрии это называется палимпсест. Как ни странно, тем же словом в палеографии называется текст, который был нанесен повторно на уже существовавший ранее. Память накладывается слоями, как краска, впитываясь в пергамент, скрывая нижние слои, которые не исчезают навсегда, но прячутся за свежими. Что-то подобное происходит с воспоминаниями под действием большого количества алкоголя. Позже на фотках у девчонок из класса я увидела себя лежащей на полу посреди комнаты на вписке, а кто-то из парней задрал мне майку и оголил маленькие белые груди с розовыми сосками. В тот день мы возвращались домой под вечер. На телефон одна за одной приходили смски:

– Пик… пииик… пик, – пока я стояла в дверях и старалась не упасть, а мама внимательно смотрела на мои испачканные джинсы – по дороге мы пару раз упали в грязь.

– Сейчас же иди спать, пока папа не вышел! – прошептала мама, и я увидела, как недобро сверкнули ее монгольские глаза.

Я поплелась в комнату, закрыла дверь и уселась за ноутбук, открыв вконтакте. Мы только недавно познакомились с А., неделю назад мы были на концерте, и каждый день переписывались.

– Ты чего делаешь?

– Домой зашла, а ты?

– Я пью пиво дома, бабушка уехала на дачу.

– Везёт! А мне тут говорят, что делать…

– Кто?

– Мама.

– А чего она?

– Да так. Бесит.

Я надела конверсы и, не завязывая шнурков, выбежала на лестничную клетку и побежала вниз, громко топая заплетающимися ногами.

На телефон сыпались смски от мамы:

– Ты что с ума сошла???

– Быстро домой.

– !!!!!!!!!

Вакханка убегала в лес, к тёмной части себя.

4. ЛИЛИЯ

«Суббота, 16 августа 1958-го. На мне джинсы, доставшиеся мне от Мари-Клод за 5.000 франков, которые она купила в Руане за 10.000, и сине-белый джемпер без рукавов в горизонтальную полоску. Это последний раз, когда мое тело принадлежит мне».

Анни Эрно, «Память девушки»

Мы расстались с А., когда мне было шестнадцать. Мой стыд стал причиной этого. Я хотела, чтобы А. уделял мне внимание, мне нравилось, когда он играл песни на гитаре, а потом подходил и целовал меня в губы, когда мы были в компании. Я чувствовала себя наполненной и счастливой. Оставаясь наедине, мы часто молчали и начинали целоваться. У нас почти сразу дело дошло до секса, потому что я скорее хотела покончить с этим. Я не говорила ему, что была девственницей. Мысль об этом напоминала о бабушке, папиной маме, которая рассказывала, как в пятнадцать лет она бегала по двору в одной маечке, будто не замечая того, что у нее выросла грудь и волосы в подмышках. Она пристально смотрела мне в глаза и говорила: «Ты – тихушница, ничего не рассказываешь бабушке, не то что сестра. Ты точно созреешь до этого дела раньше времени.»

Бабушка избегала прямого употребления лексики о сексе, вуалируя её словами «это», «то самое» и «то, что делают муж с женой». Внутри меня будто резко включали лампу, которая обжигала все внутренности. Я впервые испытала подобное чувство, когда бабушка читала нам Библию, объясняя своими словами особенно важные для нее события. Бог, после того, как Адам и Ева ослушались его, сказал женщине:

Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей. В болезни будешь рожать детей. И к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.

Я помню, как услышала эти строки. Перед глазами появляется бабушкина комната. Я вглядываюсь в пудровые обои. Бледные нежные, будто девственные цветы с тонкими лепестками, это лилии.