Рукопись психиатра

Чашечки цветов немного выпуклые на фоне остальной стены, и привлекают своей открытостью.

«В болезни будешь рожать детей».

Я почувствовала ту порочность и стыд перед всеми женщинами, которые испытывала Ева, предавшись грехопадению. Бабушка говорила, что за это женщины обречены на муки в родах и подчинены мужу, перед которым должны проявлять кротость и смирение.

Роден создал серию скульптур на библейскую тему, среди которых есть Ева, изображенная им в момент после грехопадения. Её мягкие округлые формы подчеркивают становление материнского начала, при том, что ее голова коротко склонена вниз, а взгляд обращен в пол, руки обвивают груди, и еще больше прячут лицо от мира. Ева чувствует свою порочность, она раскаивается. Наслаждение от секса навеки будет связано с болью, которую женщины испытывают в родах.

Тема секса не давала мне покоя лет с двенадцати, когда я стала читать романы Шарлотты Бронте и Дюма. В них, конечно, не было ничего откровенного, кроме чувства близости героев, которое я с упоением пропускала через себя и пыталась подсластить фантазией:

«А что если молодая красотка в бархатном корсете с собранными в высокую прическу черными кудрями и румяными щеками, разгоряченная после признания в любви, отдается графу с томными голубыми глазами и острыми чертами лица?»

Я воображала, оставаясь одна в своей постели, как девушка поднимает свои тяжелые юбки, а мужчина входит в неё, облокотив о ствол раскидистого дуба. Но это быстро наскучило. Я взялась за поиск, много времени предоставленная сама себе, выискивала на полках книжных магазинов названия книг, которые мне казались подходящими для удовлетворения моего любопытства. Так я наткнулась на Бориса Виана. Я не ждала простых описаний секса, но меня возбуждали крайние состояния, в которых оказывались герои. В одном из рассказов, «Собаки, страсть и смерть», я наткнулась на увлечение молодой парой ночными поездками на машине. Девушка испытывала сексуальное возбуждение, когда они давили собак. Затем они занимались сексом. Резкий ужас и жалость к животным, а также страх перед непонятным: «Зачем это? Для чего они хотят испытать на себе роль убийцы?» – возбуждали во мне, четырнадцатилетней, то состояние, которое было близко к сексуальному возбуждению. Возможно ли, что получение наслаждения связано с риском или пребыванием на грани жизни и смерти? В рассказе Виана смерть забирает ее, до последней секунды отдающуюся страсти.

«Ширинка на её штанах была расстегнута».

Рисковали ли женщины, которые после Евы были обречены на физическую боль, но всё равно шли на это ради секса? Наслаждения и страдания заполняют недостающие пустоты друг друга. Бледно-розовые лилии на бабушкиных обоях, символизирующие чистоту и непорочность, напоминали мне цветок, который раскрывался у меня между ног. Исследуя свое тело, я ощупывала его лепестки, проводила пальцем по сердцевине, что вызывало легкое приятное покалывание. Во время секса мне хотелось, чтобы А. поскорее кончил. Испытывая возбуждение, я думала о грехе. Моя обнаженная грудь, волосы на лобке, те части себя, которые я видела во время секса, вызывали у меня чувство собственной порочности и нечистоты. Внутри меня опять включали лампу, это было разочарование и стыд. Сорванная нежная лилия скручивалась по краям и чернела.

5. СЫРОЕ ТЕСТО

Когда мы маленькие, я и сестра, ходили с бабушкой в церковь на воскресные богослужения, это всегда было раннее утро. Не хотелось вставать с постели, а пересохший после сна язык еле мог пошевелиться, чтобы произнести хоть один звук. Бабушка говорила, что перед утренней молитвой нельзя не только есть, но и даже пить воду.

Во время молитвы мы стояли с сестрой поближе к клиросу, откуда доносились ангельские голоса поющих отроковиц. Нас бабушка тоже называла отроковицами. Мы только что вошли в этот религиозный статус, достигнув семи лет, и это значило, что нам предстоит вместе со взрослыми приходить с самого утра и стоять в очередь на исповедь. Сам момент исповеди не производил на меня впечатления – батюшка склонялся, накрывая мою голову и плечи золотой епитрахилью, и мягким голосом говорил, что Бог прощает мне все грехи. После этого мы крестились и шли к причастию. Высокий батюшка и молодой пономарь с чистыми, как вода глазами стояли у алтаря и держали чашу с кагором. Я помню, как ложка с алой жидкостью и кусочком хлеба, обдававшим мой рот теплом, вызывали ощущение головокружения. Я чувствовала, как этот мокрый кусочек проваливался внутрь меня, будто в сосуд, который еще никогда не наполняли жидкостью. С этим ощущением я подходила к женщине в платке, туго завязанном на шее и юбке в пол, стоявшей с блаженной улыбкой, и брала у нее просфоры. Они были очень красивыми и напоминали шкатулку, нижняя часть которой была округлой и простой, а на верхней, похожей на крышечку, был отпечатан узор в виде креста и буковок, напоминавших о Иисусе.