Русская поэзия XIX века, том 1

Мне ведомо море, седой океан,
Над ним беспредельный простерся туман.
Над ним лучезарный не катится щит;
Но звездочка бледная тихо горит.

Пускай океана неведом конец,

Его не боится отважный пловец;
В него меня манит незанятый блеск,
Таинственный шепот и сладостный плеск,

В него погружаюсь один, молчалив,

Когда настает полуночный прилив,
И чуть до груди прикоснется волна,
В больную вливается грудь тишина.

И вдруг я на береге — будто знаком!

Гляжу и вхожу в очарованный дом:
Из окон мне милые лица глядят
И речи приветные слух веселят.

Не милых ли сердцу я вижу друзей,

Когда-то товарищей жизни моей?
Все, все они здесь! удержать не могли
Ни рок их, ни люди, ни недра земли!

По-прежнему льется живой разговор;

По-прежнему светится дружеский взор…
При вещем сиянии райской звезды
Забыта разлука, забыты беды.

Но ах! пред зарей наступает отлив —

И слышится мне не отрадный призыв…
Развеялось все — и мерцание дня
В пустыне глухой осветило меня.

₁₈₃₂

Родство со стихиями

Есть что-то знакомое, близкое мне
В пучине воздушной, в небесном огне;
Звезды полуночной таинственный свет
От духа родного несет мне привет.

Огромную слышу ли жалобу бурь,

Когда умирают и день и лазурь,
Когда завывает и ломится лес, —
Я так бы и ринулся в волны небес.

Донельзя постыли мне тина и прах;

Мне там в золотых погулять бы порах;
Туда призывают и ветер и гром,
Перун прилетает оттуда послом.

Туман бы распутать мне в длинную нить,

Да плащ бы широкий из сизого свить,
Предаться бы вихрю несытой душой,
Средь туч бы летать под безмолвной луной!

Все дале и дале и путь бы простер

Я в бездну, туда, за сафирный шатер!
О! как бы нырял в океане светил!
О! как бы себя по вселенной разлил!

₁₈₃₄

19 октября

^{402}