Русское окно

С Константином она уже четыре года. Единственная страна, в которой стоит жить, – Америка. Ты была там, спросил Руди. Да, в прошлом году. Европа – периферия, израсходованная и вся в предрассудках. Только в Америке можно все начать сначала. После лекций, которые читала в «Нью Скул» в Нью-Йорке, я сказала себе – Марианна, ты должна сюда приехать. Ты слышал про «Нью Скул»? Руди неопределенно кивнул головой. Первый адрес в Америке. Не могу уговорить Константина перебраться через лужу. Он – евроцентрист, тянется только туда, где есть его книги. Его переводят во Франции и в Германии, и никуда дальше его не сдвинуть, сюда его просто выгнали события. Я сказала ему, что его задавила тема эмиграции, и не случайно она стала главным мотивом почти всех его романов. Он почувствовал интересную историю. И сейчас хочет воспользоваться ею. Сегодня в мире это тема номер один. Большинство людей на Западе живут хорошо обустроенной жизнью. Когда они читают и смотрят фильмы, то хотят почувствовать нечто похожее на жизнь без правил. Если ты человек искусства, то должен ухватиться за какую-то стороннюю историю. Собственной истории просто не хватает. Константин полагает, что карьеру можно выстраивать без стратегии. Знаешь, Руди, все, что с ним случилось, произошло случайно. И это здорово. Тем не менее он думает, что так можно прожить всю жизнь.

В этот момент они нагнали последнюю группу, которая уже входила в просторное фойе клуба, откуда доносились звуки джаза. Марианна утомила вас, заметил Константин. Нет, напротив, сказал Руди. Мы прекрасно поговорили.

Марианна улыбнулась и ласково поцеловала Константина в щеку. Знаешь, дорогой, Руди отличный парень, но, как и ты, несколько неразборчив. Он верит, что мир обустроится спонтанно.

Зачем вообще обустраивать мир? Не все же такие миссионеры, как ты.

Когда они вошли в клуб, рядом с низкой сценой, на которой играл оркестр, Руди увидел Рыжеволосую. Десять минут спустя он сидел с ней на сцене в компании немецких журналистов и нескольких парней и девушек, составлявших, как и Рыжеволосая, съемочную группу фильма «Свидетели ада». Фильм в минувшем месяце показали на Берлинском фестивале. Немцы, воспользовавшись паузой, включили камеры и микрофоны. Рыжеволосая поднялась на сцену и, улыбаясь, заговорила с саксофонистом. Вернувшись, уселась рядом с Руди и спросила, что он делает в Будапеште. Он не успел ответить, как журналисты начали задавать ей вопросы. Откуда-то нарисовался и молодой режиссер из Нови-Сада, ассистировавший на съемках этого фильма. Разговор начался, все принялись перебивать друг друга, больше всего говорили о Белграде. Это самое замечательное место в мире, заметила Рыжеволосая. Особенно сейчас, бросил реплику режиссер. Политика меня не интересует, сказала Рыжеволосая, зачем вообще говорить о режиме, который таков, каков он есть, мы не хотим быть заложниками, об этом и говорит наш фильм. Любой ценой сохранить нормальную жизнь, более нам ничего не остается. Мы маловато знаем о том, что происходит там, в Косово. Все это срежиссировано, сказал узколицый юноша с тонкими усиками и курчавыми волосами. Вы хотите сказать, что изгнание одного народа также срежиссировано, спросил немецкий журналист. Конечно, дерзко ответил юноша. Вы это знаете лучше меня. В этот момент на сцене появился оркестр, и разговор оборвался. Попозже снимем еще один сюжет, сказал журналист.

Время больших перемен

Светало, когда Руди вернулся в свою квартиру на бульваре Эржебет. В широких окнах кафе «Нью-Йорк» виднелись призрачные очертания пустых столиков. На углу горела реклама универсама «Юлиус Майнл». Первые утренние трамваи мчались по бульвару. Город пробуждался после очередной ночи. По склонам Буды разливалось золотое сияние наступающего дня.

Руди после бессонной ночи почувствовал усталость. Он подумывал было отправиться в пешую прогулку в направлении Октогона, чтобы в кафе «Инкогнито» на площади Листа дождаться, когда на противоположной стороне улицы появится Соня. Но была суббота, нерабочий день. Соня спала до полудня. Он окружил ее вещами и предметами, которые так хорошо помнил, хотя уже три месяца не был в ее квартире.

Он стоял на улице, размышляя, куда направиться. Ночь в клубе вызвала в его душе стильные вибрации. Его заполнила легкость, что-то изменилось в монотонном ритме, которым неделями и месяцами развивалась его жизнь. В мыслях появлялись Константин, Марианна, Рыжеволосая, молодой режиссер, немецкие журналисты, Джордже, его кубинская девушка, блондинистая дебютантка Марина. Все они двигались, развивали стратегии, и только он блуждал, все время ожидая неизвестно чего. Неспешно поднимался на четвертый этаж, входил в квартиру, варил кофе, потом включал телевизор. Переключал каналы, всюду были одинаково экзальтированные голоса комментаторов, вспышки взрывов, ночное небо, испещренное трассами ракет. Он почувствовал усталость. Выключил телевизор, задернул темные шторы и сразу же заснул.