Русское окно

Друзья? А были ли они? Марко Дувич. Из семьи герцеговинских колонистов. Слово «колония» навсегда сохранит ироническую интонацию голоса бабушки. Колонисты после войны заняли пустующие дома «фольксдойчей». В одном таком доме с широкой верандой, увитой виноградом, жил Марко, главный герой детства Руди. Позже, в гимназии, неразлучным другом стал Франтишек Менцл. И Йован Джерич. Оба они исчезли. Франтишек уехал в Прагу, а Йован – во Францию. В вузе друзей не было. И позже тоже. Только знакомые и коллеги.

«Псссттт… Дюрекс!» Реклама в будапештском метро. Он расходовал презервативы как сигареты. Калейдоскопических цветов. Вибрафон, составленный из таких разных эрекций. Близость к предметам и вещам вписывает новые возбуждения. Поздними утрами знакомые возникают словно грибы по трактирам и буфетам вокруг рынка на Мариенплац. Художник из Колумбии, украинский писатель, горшечник из Умбрии, кинооператор из мюнхенской кинотеки, поэтесса из Эстонии. Руди отказывается от актера в себе. Писатель. Автор нескольких пьес. Сейчас пишет роман. Путеводитель по универсальному городу. Эстонка роется в сумке и на минуту выкладывает на стол книгу «Мастер и Маргарита».

Ах, Булгаков, говорит Руди.

Да, да, перечитываю его в пятый, может, в шестой раз. Люблю его, потому что он ничего не выдумывает.

Как это, спрашивает Руди.

Когда не хватает контакта с людьми, с Богом, тогда выдумывают, говорит эстонка. Большинство контактирует только со своими кишками. Живут в подвалах, как крысы. Трусость – худший порок. Вот суть этой книги. Знаешь, кто это говорит?

Профессор Воланд.

Дьявол существует для того, чтобы карать за этот наихудший из пороков – за трусость. Иисус – любовь и милосердие, он не может карать. Так что и дьявол – праведник. Потому Понтий Пилат и страдает из-за того, что, струсив, осудил Иисуса, а ведь прекрасно знал, кто он такой, и страдал из-за этого, но все-таки осудил его. Как существуют четыре стороны света, так и у Булгакова есть четыре принципа мира. Это божественность, истина, искусство и любовь. Вся книга основана на этом. От таких книг я никогда не откажусь.

Мало таких книг, сказал Руди.

Вполне хватает. Сколько их написали Толстой, Гоголь, Чехов…

Джойс, говорит украинский писатель.

Нет, нет, машет рукой эстонка. Он уровнем ниже, потому что пишет только о людях. У него нет Бога. Он всего лишь приготовишка, мрачный и невоспитанный парень, не знающий настоящей любви, не говоря уж о возвышенной, божественной.

Примерно в полдень в трактирах вокруг Мариен-плац появляются муравьи государственной администрации – служащие Ратхауса и городских министерств. Мир финансов, бритые лица, ухоженные руки, гримасы и жесты, сведенные к поднятым бровям, значительное шевеление указательным пальцем, растянутые в ироничную улыбку губы скрывают сотни операций со счетами. Никаких предположений, озабоченных лиц, помятых воротничков, только ясность и обязательное исполнение утренних задач. Человеческие рыбки во тьме подземных вод. Но бывают моменты, когда за титулами, иерархией и функциями возникают маленькие жизни, в которых кормят канареек, навещают мам, приводят в порядок коллекции марок, в которых существуют имена, а не только визитные карточки, вычищенные зубы, остановленные в пищеварительном тракте газы, сломанные зубочистки в карманах, жизни, в которых имеют место травмы и страхи, случаются часы, когда клетки чистятся от обязательного лицемерия.