Русское зазеркалье (двуязычная версия)

— Извини, другого не держим. С удавами жить — по-удавьи… что мы, удавы, там делаем? А ты пустишь гостя на порог, или мне дальше мокнуть?

Оказавшись внутри дома, змеюка активно завертела головой, стряхивая капли дождя.

— Вот, на паркет налил, вспучится... — попеняла я.

— Как пить дать.

— Что это вообще за дождь такой, Удав?

— Поэтически его называют Дождём Злых Слёз… но собственно слёз в нём, конечно, немного. Это дождь повседневных забот и меркантильных надежд родителей, которые, всё время промышляя о лучшем взрослом будущем для своих детей, лишают их настоящего, а заодно разрушают все остатки чистого детства в умах других взрослых.

— Я отчего-то так и подумала… Он опасен?

— Да, он опасен, — подтвердил Удав. — Он почти не вредит траве, но все тонкие, хрупкие конструкции только начавших воплощаться фантазий, надежд и сказок он размывает как кислота. Видишь ли, Алиса, Долина давно перестала быть счастливым местом безоблачного детства. Она превратилась в своего рода поле битвы, пусть и не такой ожесточённой, как на Линии Фронта, и эту битву, которой нельзя избежать нигде, ни в одном из миров, мы сейчас, скорее, проигрываем, чем наоборот. Умершие дети почти не задерживаются в Долине: они быстро перевоплощаются, да и не всякий ребёнок находит сюда дорогу. Сознание детей с каждым годом всё больше напоминает сознание маленьких злых взрослых. Кому остаётся ухаживать за эти миром? Отдельным взрослым, не потерявшим в душе детства. Их слишком мало! Врагов больше… В итоге отдельные оазисы детства чередуются теперь с Полем Мёртвых Душ, Пустыней Злых Ветров, Областью Злого Дождя — вокруг твоего дома, как ты заметила, — или Лесом Диковинных Тварей.

— Как грустно всё, что ты говоришь, Удав… Только пережидать дождь, сидя под крышей, я тоже не хочу! Я разве для этого сюда пришла?

— И не переждать его тебе: будешь куковать до старости… Ты продолжаешь искать своего учителя?

— Да, — смутилась я и с надеждой переспросила: — А где он, ты знаешь?

— Откуда! Я — просто змея, проще говоря, животное. Тебе нужно обратиться к кому-то из Могущественных Персонажей, вроде Хозяйки Медной Горы или Отца Лукоморья. Только вот беда: все Могущественные Персонажи — в центре, а ты — на окраине.

— Не очень-то ваш мир отличается от нашего… А чтó: если я выйду под Дождь Злых Слёз, то сразу растаю как Снегурочка?

— Нет, не растаешь… Или вернёшься на Землю, или провалишься в Нижние Грязищи. Платонку Ратаева заодно навестишь…

— Вот спасибо!

— Пожалуйста.

— Ты, пожиратель шляп, немецкая сосиска! — что-то я совсем перестала его бояться. — Неужели ничего нельзя сделать?

Удав тяжело вздохнул. Обвился вокруг кресла, в котором я сидела.

— Вот уже и немецкая сосиска… Ладно, позвоню одному человечку, который здесь невозбранно гуляет днём и ночью. Подержи трубку телефона у моего рта, будь так добра! Кхэ-кхэ… Алло, девушка? Говорит Удав. Соедините меня, пожалуйста, с Доктором Ливси…

Через пару минут после звонка дверь дома распахнулась. На пороге стоял Слепой Пью из «Острова сокровищ» собственной персоной.

— Дамы и господа! — объявил пират с порога. — Сейчас вы услышите душераздирающую исто… здравствуй, Алиса, — поприветствовал он, разглядев меня, более мирным тоном, и, сняв чёрные очки, убрал их за пазуху. — Я, как видишь, не очень слепой и даже не очень меркантильный. Но лучше носить камуфляж, чем лежать в канаве бедным, больным и немного мёртвым, верно?

Не ожидая приглашения, Слепой Пью бойко прошагал к столу и принялся раскладывать на том карту.

— Извольте видеть, барышня, вы находитесь здесь, на западной окраине! Тут живут сказки, пришедшие с Запада.

— А на восточной — пришедшие с Востока? — догадалась я.

— Так точно! Юг отдан книгам и фильмам: там лечит зверушек Доктор Айболит, там поёт Джельсомино, там стоит на берегу вечно-юная Ассоль, и где-то там же у озера изысканный бродит жираф. Север — это область научной фантастики, где шагают роботы, приземляются звездолёты и встают на зарядку боевые лазеры. Опасное место, я бы не рискнул туда соваться… А в центре стоит огромная Гора Самоцветов, склоны которой поросли Русским Лесом. Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит, белка песенки поёт, чуду царь Салтан дивится, а Балда тащит чертей из омута.

— Балду за хамское поведение по отношению к служителю культа сослали пониже, а чертей отправили вдогонку, — прокомментировал Удав.

— Всё может быть, Питон! — согласился пират. — Наш мир меняется, как и любой, за всем не уследишь… А сейчас, Алиса, надевай мой плащ и нахлобучивай мою шляпу! Они непромокаемые.

На улице Слепой Пью всучил мне в руки шарманку и объяснил мою простую задачу: крутить ручку. Сам же он душераздирающим, действительно, голосом («ушераздирающим» было бы более точным словом) затянул бессмертную песню.

С рождения Бобби

Пай-мальчиком был!

Имел Бобби хобби:

Он деньги любил!

Любил и копил.

Эти деньги-дребеденьги!

Позабыв покой и лень

Делай деньги — делай деньги! —

А остальное всё дребебедень!

В перерывах между куплетами он шёпотом пояснял мне суть действа: