Русское зазеркалье (двуязычная версия)

Я стояла на возвышении, и вовсе не на каком-то рядовом холмике — скорее, на чисто срезанном стволе исполинского дерева, причём срезанном на головокружительной высоте, — а подо мной, вокруг меня, надо мной развернулась прихотливая, удивительная, богатая цветами и формами страна. Первая страна за всё время моих путешествий, которая никак не была привязана к земной плоскости: ландшафт напоминал, скорей, Нью-Йорк с высоты птичьего полёта, с той разницей, что вместо небоскрёбов из земли вырастали причудливые горы, гигантские деревья, огромные колокольни. (Все эти слова мне приходится использовать вынужденно: мне сложно было в этом мире отличить гору от рукотворной звонницы или, например, колоссальное дерево от поросшей лесом скалы, а для иных форм у меня и названий не находилось.) Где-то слева, вдали, возвышался, вырастал в небо силуэт Кремля, похожего и непохожего на земной. В другой стороне, ещё дальше, высился Исаакий (или я перепутала его с Казанским собором?). А то глаз падал на кипенно-белый, как бы светящийся изнутри куб храма, подобного собору Успения во Владимире. Облака, подражая земным формам, тоже громоздились в башни и воздушные терема, едва отличимые от настоящих — может быть, они и были настоящими, может быть, их кто-то населял: кто-то вроде поразительных жар-птиц, которые нет-нет, да и пересекали вечереющее небо, ярко светясь на его фоне.

Зеркальце в этот раз пришлось поискать: оно, крохотное, оказалось декоративным элементом одежды на рукаве. Я обнаружила себя в маленькой изящной шапочке, с волосами, приглядно уложенными в толстую косу, несколько длинней и богаче моих земных волос, в длинном, в пол, платье (чём-то вроде летнего варианта костюма Снегурочки), по самому подолу которого — вот удивительно! — и правда шли буквы, но только не английского алфавита, а славянской вязи. Или не буквы, а простой узор? Никогда не умела читать по-старославянски… Платье платьем и коса косой, но молодая женщина, глядевшая на меня из моего нарукавного зеркальца, казалась испуганной. Немудрено! Случайно я сюда, наверное, попала, по ошибке очутилась в этом великолепном месте, примерно как девочка, которая в поисках резинового мячика забрела в университетскую аудиторию…

Движение воздуха за спиной заставило меня обернуться — и встретиться с моим «Белым Рыцарем», как назвал его в своём письме сэр Гилберт, тем самым, который в прошлый раз подвёз меня на крестьянской телеге. Подобие кольчуги было на нём и теперь, а ещё — два великолепных крыла за спиной.

— Нет, совсем не девочка, — насмешливо-добродушно прокомментировал мой крылатый знакомый (для простоты я буду дальше называть его Рыцарем). — Ну, а если и девочка, поздравляю вас, сударыня, с переходом из начальной школы в среднюю.

— Я так рада вас видеть, Владимир Сергеевич, — смущённо призналась я. — А не то и впрямь у меня было ощущение, что я ошиблась дверью…

Рыцарь рассмеялся:

— Меня здесь так нечасто называют этим именем, что… приятно, хотя бы в ностальгическом смысле, его услышать! Нет, вы не «ошиблись дверью», а просто перешли в другую лигу, из любителей в профессионалы, если можно так сказать. Я тоже рад, что вы сумели сюда добраться.

— И сами отговаривали!

— А как же: полагается так делать… Я вас, кстати, не обманывал: это всё небезопасно для вашего здоровья, а предостеречь нужно. Не хотите прокатиться по округе?

— Как же мне прокатиться? — развела я руками с беспомощной улыбкой. — У вас-то вон какой летательный аппарат за спиной, в отличие от меня, бедной! Нет, правда, поспешили вы меня зачислить в эту новую лигу…

— Этот «летательный аппарат» больше ради красоты и в силу традиции — но вы правы, я сейчас кликну сани…

Подойдя к краю площадки, Рыцарь поднял руку, чтобы подозвать летучие сани, напоминающие резной ковш или ендову с крыльями по бокам, но живые, с красивой лебединой шеей, которую венчала птичья голова. («Удачное сочетание в одном водителя и транспортного средства» — подумала я.) Бестрепетно шагнув в этот крылатый ковш, он подал мне руку.

В санях, резво летящих через пёстрое великолепие этого мира, разговор продолжился — верней, это я его возобновила, обратившись к своему спутнику:

— Вы меня не обманули, конечно, но, наверное, и не открыли всей правды — а отговаривали нарочно, чтобы проверить мою решимость, ведь так? — Рыцарь утвердительно кивнул. — Но теперь-то, когда я уже здесь, вы мне признáетесь, почему сюда направили, где мне искать человека, который на Земле был моим учителем, что вам о нём известно?

— Ох, как много вопросов! — шутливо откликнулся спутник. — А я, представьте, смогу вам дать только очень малые и скудные ответы.

— Он здесь?

— Он здесь был, ровно год назад…

— А где теперь?

— А вот этого, вообразите, мы и не знаем — хотя и предполагаем, примерно…

— Как так случилось?

— Это целая история… но вы ведь никуда не торопитесь? Начнём с того, что у нас здесь с разной регулярностью проходят всяческие фестивали…

— Фестивали чего?