Русское зазеркалье (двуязычная версия)

Ситуация меняется в 1981 году после создания Ленинградского рок-клуба: возможно, первой официально разрешённой рок-площадки в Советском Союзе, которая сама по себе стала легендарным учреждением. Очень постепенно рок-музыка в Советской России становится чем-то, о чём разрешается говорить, чем-то, что даже оказывается способным сосуществовать — хоть и не без трудностей — с социалистическими принципами и директивами. В последующие годы появится множество рок-групп. «Наутилус Помпилиус», «Аквариум», «Кино», «Король и Шут», «Гражданская Оборона», «ДДТ», Сектор Газа», «Алиса» — вот только некоторые из их названий, которые я смогла вспомнить. Все эти группы становятся невероятно популярными и пользуются огромным влиянием на свою аудиторию, частично в силу их критики советской реальности, частично потому, что музыканты — молоды, энергичны, искренни и «очень живы», в отличие от стареющих лидеров КПСС, чьи телеобращения перестают вдохновлять даже убеждённых коммунистов. Именно чрезмерная витальность и отпугивает лично меня от творческого наследия таких рок-групп, как «Сектор Газа» и подобные. Не хотите послушать небольшой отрывок из песни музыкального коллектива «Король и Шут», чтобы понять, чтó я имею в виду?

Это было оно. Аутентично, грубо, очень «по-русски», в каком-то смысле — и просто ужасно в художественном отношении. Надеюсь, это не прозвучало по-русофобски: в конце концов, я признаю гигантское влияние этой музыки на русскую молодёжь в конце XX века. И всё-таки простите меня за мою неготовность воспринимать этот животный рык в качестве музыки. (А каково ваше собственное мнение о его музыкальной ценности, кстати говоря?) Людям в любой стране требуются места, где бы они могли безнаказанно проявить свою животность, спортивные стадионы, например, но едва ли имеется острая необходимость называть эти проявления высоким искусством или вообще искусством. Разумеется, моя оценка — чисто субъективна, но человеческой культуре и в принципе неведома объективность. Растущее число людей, которые претендуют на знание неких чётких и удобоприменимых правил, позволяющих легко отнести произведение искусства к «явно плохим» или «явно хорошим», обычно служит маркером того, что культура, о которой идёт речь, быстро деградирует. Функционеры КПСС, начавшие судить произведения искусства на основе норм коммунистической идеологии — нечто, что, как говорят про Иосифа Сталина, сам он никогда не делал, — обозначили близкий конец Советского Союза. Борцы за социальную справедливость сегодняшнего дня, которые стремятся отредактировать, а то даже и «отменить» Киплинга и Шекспира по причине расистских и сексистских взглядов этих авторов, могут указывать на то, что… впрочем, я сказала достаточно.

Будет при этом крайне неверным свести рок-музыку в России к выплескам жизненной энергии Егора Летова или Михаила Горшенёва. Русский рок — очень сложное музыкальное движение, участники которого часто переходят границы собственно этого жанра. Особенно это верно в отношении так называемых отцов-основателей русского рока. Они являются (или были) исключительными людьми, сочетающими музыкальные и поэтические таланты с умом, широкой общей образованностью и разнообразием духовных интересов. (Про одного из этих отцов-основателей, а именно про Виктора Цоя, рассказывали, что для него было естественным читать «Диалоги» Платона, ожидая начала репетиций. Едва ли современные звёзды рок- или поп-музыки могут похвастаться чем-то подобным.) Таких русских певцов и сочинителей собственной музыки, как Виктор Цой, Борис Гребенщиков, Игорь Тальков или (в меньшей степени) Вячеслав Бутусов, вполне можно считать культурными явлениями, каждое из которых заслуживает лекции. Честно говоря, не знаю, насколько моё намерение посвятить отдельное занятие каждому из этих выдающихся артистов всё ещё может быть воплощено в жизнь, но мы непременно взглянем более пристально на «Русский альбом» Бориса Гребенщикова в течение оставшейся части сегодняшнего урока.