Рыжий

Этот Аманулла - командир моджахедов в кишлаке Базари-Тешкан. Хотя я не знаю, почему он отрекомендовался нам моджахедом: внешне Аманулла абсолютно не похож на «воина Аллаха». Безоружный, одет в джинсы и зеленую куртку, в каких ходят наши стройотрядовцы, на голове обычная шапка из кролика. Черная борода аккуратно подстрижена, глаза смотрят приветливо. Шестнадцать лет назад он окончил агрономический факультет Кабульского университета, сносно говорит по-английски. Для него появление нашей маленькой экспедиции – целое событие. Он искренне рад новым людям, расспрашивает нас о том, что творится на «большой земле». А, узнав о том, что я «финн», Аманулла и вовсе приходит в восторг. Он никогда не видел живого финна, ему очень интересно узнать, что это за народ – финны и что это за страна – Финляндия.

Вот так нежданно-негаданно мне пришлось на полную катушку отрабатывать свою «легенду».

Впрочем, пока он переключился на моих друзей, у меня есть время утолить жажду и заново пережить все события минувшего дня.

Моджахед с автоматом наперевес вел меня под конвоем около часа. Я пытался с ним заговорить, но он только плечами пожимал: дескать, не понимаю. Мы шли назад, уже знакомой мне тропой. Вброд одолели ледяную горную речку - пришлось разуться и босиком ступить в холодный поток. Поднялись на пригорок, вошли в большой, богатый кишлак. Возле дома, который, судя по привязанным рядом ослам и лошадям, служил караван-сараем, мой провожатый велел мне остановиться. И - о, счастье! - я почти сразу заметил у привязи наших пегих лошадок с навьюченным на них нашим грузом. Значит, проводники здесь. А тут и Рори вышел наружу: «Привет, Владимир! Где тебя носит? А мы уже и чаю попили». Но увидев выражение моего лица, замолчал. И правильно сделал. Я опять с трудом удержался от того, чтобы не ударить его.

Все-таки странные люди, эти британцы. Совсем не такие, как мы. Сколько раз Рори предупреждал меня об опасности, о том, что меня здесь ненавидят даже камни. Может быть, так оно и есть. Но тогда почему он с такой легкостью сегодня ушел вперед, ни разу не обернувшись, не озаботившись: где там отстал его русский друг, что с ним? А ведь только три дня назад на заснеженном перевале он сам умолял меня не бросать его одного, идти рядом. Ясно, что надо идти рядом. Ясно, что эти горы таят опасность для каждого из нас. Но тогда почему Питер никогда не оглянется назад, не позаботится об отставших? Почему так поступил Рори? Мне трудно это понять. Мне вообще многое трудно понять. Когда ночью ирландцу становится жарко, он настежь открывает двери, не спрашивая, что по этому поводу думают другие. В мире существует только он. Он и его любимая Джульет, которой он каждый вечер пишет письма, и при этом слащавая улыбка гуляет по его лицу. В такие минуты он кажется мне безумцем. А кем ему кажусь я?

Я вошел в караван-сарай, сел, скрестив ноги, на пол, где было накрыто привычное угощение, молча набросился на еду. Мне показалось, что сидевший рядом Питер чувствовал себя виноватым. Он то и дело подливал мне чай и приветливо улыбался, хотя обычно его лицо не выражает никаких эмоций.

Я и этого Питера тогда ненавидел точно так же, как Рори. Бездушный, холодный англичашка. Автомат, а не человек. Функция. Сугубый, абсолютный индивидуалист. А как он ходит по горам! Заложив руки за спину, будто по Пикадилли. Пижон! И ведь никогда не потеет, не устает. Просто машина какая-то. Ничем не интересуется, ни о чем не спрашивает. Вечером заберется в свой спальник, послушает Би-Би-Си и все, затих до утра. Только однажды он задал мне довольно странный вопрос: растут ли в России каучуковые деревья? «Вообще-то, каучуковые деревья растут в тропиках, – поддел я его. – А почему тебя это интересует?» Питер промолчал, а Рори потом пояснил мне, что его приятель хочет завязать с бродячей жизнью фронтового оператора, заняться каким-нибудь бизнесом. Кто-то ему напел, что каучуковые плантации – это выгодный бизнес.

Питер всю войну провел в этих горах, рядом с «духами». Но может, только такой робот и способен на это? И может, я не прав, так сурово осуждая их за сегодняшний случай? Просто они другие, не такие, как мы. Не лучше и не хуже, просто другие. А в чем-то мы очень похожи. Когда мы летели из Москвы в Душанбе, Рори поднял стакан с коньяком и, глядя мне в глаза сказал: «Если моджахеды будут стрелять в тебя, то сначала пусть они убьют меня». Рори никогда и ничего не говорит просто так.

Я пью чай, заедая его лепешками, постепенно ко мне возвращаются силы и хорошее настроение. Ну, подумаешь, заблудился… Все ведь кончилось нормально.

Через час мы уже снова в пути. И теперь до темноты идем все вместе – лошади, узбеки, британцы и «финн». А вечер, как награду за все испытания, дарит нам ночлег в чистом и уютном доме. Да еще с электричеством!