С Корниловским конным

В Первом Кубанском походе он был в отряде доблестного войскового старшины Улагая, в котором была большая часть офицеров 1-го Линейного полка. При штурме фермы под Екатеринодаром, где потом был убит генерал Корнилов, — был он моим командиром взвода и был опять, казалось, легко ранен в правую руку ниже плеча. Рана быстро заросла, но он все время чувствовал большие боли, и впоследствии у него высохла рука.

В гражданскую войну однажды я встретил Мурзаева в Екатеринодаре, в кутеже. Говорили, что он был очень строг с пленными красными.

Подъесаул М. Асеев, тоже офицер нашего полка, рассказывал мне, что перед смертью Мурзаев выразился так: «здыхаю...» и при этом, как часто бывало с ним, грубо выругался по-солдатски.

Натура у него была, безусловно, очень сильная. Мир праху его».

К. Непокупной*.

Есаул Румбешт

В этом набеге 1 -м Линейным полком фактически командовал есаул Румбешт. Очень интересная личность. В Оренбургском казачьем училище, юнкером, я пробыл с ним два года Выпуском он был годом старше меня, окончив его в 1912 г. по 1-му разряду.

Не окончив Ставропольскую классическую гимназию — по экзамену, он поступил в «общий класс» Оренбургского училища в 1909 г., где проявил исключительные способности по всем предметам и шел первым по баллам среди сверстников. Общий годовой балл у него был «около 12». Все считали, что он — как «первый ученик» — будет произведен в вахмистры сотни юнкеров, но случилось непредвиденное...

Будучи «старшим в классе» своих сверстников и старшим на строевых занятиях, — он правдиво, но резко ответил своему сменному офицеру подъесаулу Пичугину на его неуместное замечание-выговор Румбешту. От Пичугина последовал рапорт «по-команде», и Румбешт, вместо

ожидаемого всеми «вахмистерского басона на юнкерские погоны» был переведен «в третий разряд за поведение». Это означало, что по окончании училища он будет выпущен в полк званием младшего урядника, и только через шесть месяцев в строю, и по удостоению начальства — получит свой заслуженный «первый офицерский чин». Пока же, в течение шести месяцев, он лишается права отпуска в город и, «спотыкнись» еще, — будет уволен из военного училища, с откомандированием в один из полков Кубанского войска, без права производства в офицеры. Мы, кубанцы-юнкера, очень пожалели нашего «Клима», как его все называли.

Кроме того, чтобы снова быть переведенным «в первый разряд», в котором он состоял, надо беспорочно пробыть шесть месяцев в третьем разряде, заслужить перевода «во 2-й разряд по поведению» и, пробыв в этом разряде также шесть месяцев — уже тогда только можно было ждать, что — «за хорошее поведение» — юнкер перечисляется в первый разряд.

К несчастью для Румбешта — все это случилось перед весной 1911 г., перед переходными экзаменами, перед лагерными выступлениями, когда каждому юнкеру был так дорог «отпуск в город» как отдых.

РуМбешт не растерялся. И не жаловался никому из юнкеров «на свое падение». Много читал. Начальство поняло трагедию души незаурядного юнкера и перед летними каникулами, после учебного похода сотни юнкеров по станицам Оренбургского войска, перевело его во «2-й разряд по поведению», чтобы он не уезжал на Кубань, в свое отцовское семейство, «штрафованным». Но в 1-й разряд он был переведен, будучи уже во 2-м специальном классе, после выпускных экзаменов, перед выступлением в лагерь, за три месяца до производства в офицеры. Учился он все так же отлично, почти на круглые «12 баллов», но на «золотую доску» не был помещен. Умышленно были повышены баллы вахмистра сотни Кулебякина, который учился всегда только на «десять с половиной». Несправедливость была и среди казачьего начальства.

В 1912 г. Румбешт окончил военное училище по 1-му разряду и хорунжим вышел в 1-й Уманский бригадира Го-ловатого полк в Карс.

В полночь на 22 ноября 1918 г. я впервые с ним встретился, после шести лет разлуки, на собрании начальников частей полковником Топорковым, перед набегом на село Спицевку. И Бабиев, и Мурзаев молчали, и только один есаул Румбешт, как и в военном училище, подробно спрашивал Топоркова «о задачах набега». Потом он вызвал всех вахмистров и взводных урядников своего 1-го Линейного полка, точно рассказал им «все», пронизывая каждого своими маленькими черными глазами. Он, видимо, отлично знал своих урядников, так как только некоторым приказал повторить «суть дела». Меня удивило то, что раньше, в военном училище, Клим Румбешт был либерально настроен, но здесь я увидел его очень точным, настойчивым, властным, словно полкового диктатора. Но диктатора умного и знающего, — чего он хочет. Это он старался передать и непонимающим своим взводным урядникам. Повторяю: настоящий командир 1-го Линейного полка полковник Мурзаев за все время не проронил ни одного слова, все передав своему помощнику, есаулу Румбешту. Возможно, что его могучая душа чувствовала скорую гибель. Она и случилась через несколько часов.