С той поры, как ветер слушает нас

– Ты плохо обращаешься с друзьями, – заявил он. – Ты не любишь меня. Но ведь можно просто дружить, уважать друг друга.

Мария засмеялась.

– Насчёт дружбы ты с моими учениками поговори, когда вернёмся в город. Они у меня детки грамотные. Даже чересчур. Что касается любви... Репортёр тоже спрашивал, как я отношусь к этому великому чувству.

– И что ты ему ответила?

– Рассказала анекдот из французской жизни. Знаешь, когда внучка допытывается у бабушки, что такое любовь. Бабушка долго отмалчивается, затем вздыхает и говорит: «Не знаю. Это всё русские придумали... Чтоб не платить».

Маленький Рафаэль засмеялся, присел на край бассейна – точно туда, где перед этим сидел репортёр.

– Я собираюсь заехать в «Пиццерию», – сказал он. – Пообедаешь со мной?

– Нет. Я устала и хочу наконец отдохнуть, – ответила Мария. – И вообще: оставьте меня в покое. Смерч меня вдоль берега таскает, ты – по ресторанам. Надоело.

– А что ты делаешь завтра?

– Не знаю, – честно сказала Мария. – Если я по тебе соскучусь, то позвоню вечером в гостиницу.

– Хорошо, – обрадовался Маленький Рафаэль. Если женщина тебе хоть что-нибудь обещает, это уже половина успеха.

Он уехал, и Мария вновь взяла в руки книгу. Посидела над ней и... отложила. Чужая жизнь не шла на душу.

Чем бы она ни занималась, память то и дело возвращала её в палату, к разговору со Смерчем. А что, если всё это ей показалось? Мало ли какие сдвиги бывают у людей после шока? Да нет... У неё был ясный разум, она хорошо себя чувствовала. Да и весь разговор – разве такое придумаешь?

И всё же внутреннее беспокойство, какое-то томление не оставляли её.

«Смерч... Он сказал... Нет, это она ему сказала – на косе. Увидимся, мол, на косе. Он ещё просил не рассказывать о нём людям... Черти принесли этого корреспондента. Впрочем, ничего такого она ему не выболтала. Её намерение „приручить“ Смерч все воспримут как метафору, выходку глупой девчонки. Плевать! Она всегда была такой, какая есть, и не станет ни под кого подстраиваться!»

Мария отложила книгу, набросила халат.

Через несколько минут её «козявка» уже мчалась по дороге, идущей вдоль моря.

Вот и съезд на косу.

Метров через триста асфальт оборвался. Здесь же кончались и деревья дальше только несколько низкорослых маслин, невысокая насыпь будущей дороги, по которой они с Маленьким Рафаэлем забирались чуть ли не в конец косы.

Мария остановила машину на том же месте, где ставила её всегда.

Мелкий, раскалённый песок, сверкающая в лучах полуденного солнца гладь моря. И, как всегда, ни души.

Песок жёг ступни, и Мария зашла по щиколотки в воду.

Она оглядела всё небо. В нём не было даже намёка на облако.

«Вот и верь после этого мужчинам!» – весело подумала Мария и поплыла, стараясь не замочить подколотые волосы.

На несколько минут она забыла обо всём на свете. Ласковая зеленоватая вода, сквозь которую видно песчаное дно, жаркое солнце над головой, и покой, покой, покой. Что ещё нужно для счастья?!

И тут с моря дохнуло ветром, в лицо ударила внезапная волна.

Мария подняла взгляд и вскрикнула от страха.

За какой-то миг она увидела всё в мельчайших деталях – так бывает, когда окружающий мир озаряет ночью близкая молния.

С моря шло грозовое высокое облако. Оно было иссиня-чёрное, зловещее. Над ним то и дело вспыхивал и перекатывался багровый огонь, без звука, без грома, а внизу, будто огромный чёрный удав, приплясывала от нетерпения воронка смерча. В том месте, где она соприкасалась с морем, метров на двести поднимался столб водяных брызг. Смерч быстро приближался к косе уже стал слышен его рёв и нарастающий грохот. Шквалы ветра стегали невесть откуда появившиеся волны.

Мария, задыхаясь и захлёбываясь, изо всех сил заработала руками и ногами. К берегу! Скорее к берегу!

Она буквально выползла на песок, не смея оглянуться, готовая к тому, что её вот-вот, как в прошлый раз, схватят обжигающие ладони, куда-то поволокут, бросят.

Но рёв и грохот вместо того, чтобы нарастать, стихали, ветер уже не так свирепо толкал в спину.

Мария вскочила, глянула на море.

Смерч уходил.

Только теперь она заметила, что на небе по-прежнему сияет солнце, на глазах тает внезапная свинцовость волн.

– Ты испугалась? – спросил знакомый голос, приходящий отовсюду и из ничего. Он был горячим и торопливым, как и в больнице, только более громким. – Тебе неприятен мой вид?

Мария покачала головой, но ответила не сразу.

– Нет, не то слово. Твой вид... страшен. Ты напугал меня.

– Я понял это, почувствовал. Поэтому я ушёл от берега, а к тебе снова послал только часть себя.

Мария присела на песок. Она всё ещё не могла отдышаться.

– Как тебя зовут? – спросила первое, что пришло на ум.

– Собственного имени у меня нет. А вообще у меня много имён: Торнадо, Смерч. В Европе ещё называют Тромбом. В Австралии – Вилли-вилли. В пустынях – Дьявол пустыни...

– Ты знаком с другими людьми?

– Знаю многих, наблюдаю за их жизнью. Наблюдал раньше – сотни лет назад. Но ещё никогда ни с кем не заговаривал, никому не открывался. Ты первая.