С той поры, как ветер слушает нас

– Ты в самом деле ребёнок, – вздохнула Мария. Она легла на спину, чтобы загорел и живот, прикрыла лицо панамой. – Ты огромный и глупый Смерч, и я тебя очень люблю. Иногда мне кажется, что ты – во мне, и я разговариваю с собственным ребёнком...

Она снова вздохнула – на этот раз капризно.

– Я сгорю сейчас от солнца! Придумай что-нибудь... Дуй на меня, студи. Или повесь в небе пару тучек – вместо шторы...

В гости к Байкалу первый раз он летал вместе с отцом.

Летели они очень долго. Сначала над Красным морем, затем почти через весь Индийский океан, вдоль берегов Китая, через Японское море. В России проводником сначала была река Амур. Потом отец вёл маленького Смерча по одному ему известным приметам.

Издали, с высоты Байкал показался огромным прищуренным глазом в окружении гор. Будто сама планета приглядывалась: что это за два странных облака, куда они летят?

Когда приблизились, Смерч увидел, что в озеро впадают сотни рек. Заметными стали и родинки островов.

– Байкал – скупец, – шутливо объяснил отец. – Со всей округи воду собрал. А от себя только Ангару отпустил.

У Байкала была огромная, очень живая аура, которая накрывала берега озера на десятки километров.

Он не просто откликнулся на их вызов, а ещё до контакта аур почувствовал приближение друзей, бросил им навстречу вспышку сознания...

– Ты чересчур подражаешь людям, – ворчливо упрекнул отца Байкал. Зачем ты тратишь себя? Зачем дробишь сознание? Это для людей дети продолжение рода, а точнее – способ сохранения и передачи информации. Мы же с тобой практически вечные. Нам надо, наоборот, укрупнять сознание, по возможности объединяться, сливаться в нечто единое.

– Не хочу я с тобою сливаться, – возразил насмешливо отец. – Ты загнал своё сознание на дно и бережёшь его, говоря языком людей, как зеницу ока. А я свободен. Впрочем, нас теперь двое. И ты будешь любить часть мою, как и меня. Учти, если мы перестанем тебя проведывать, ты высохнешь от одиночества и скуки.

– Может, ты и прав, – вздохнул Байкал. – Мы в самом деле пока выродки, исключения... Все эти объединения сознании одиночество моё придумало. Никто из нас не знает замыслов матушки-природы. Хочет ли она, чтоб мы стали правилом? Нужно ли ей это?

– Вот! Ты уже стал сомневаться. Это хорошо.

– И всё равно – дробить себя нельзя. Разве могу я дать частицу своего разума Ангаре? Нет. Её жизнь чересчур тесно связана с людьми. Мне тоже несладко приходится от этого соседства...

Они с отцом опустились ниже, поплыли по направлению к Ольхону – самому большому из островов.

– Чего ты так ополчился на детей? – спросил отец.

– От них только боль. Они неумелые, их жаль, а помочь я ничем не мог... – хмуро ответил Байкал. – Вчера во мне утонул мальчик. Очень славный был мальчик.

Они тогда долго гостили у берегов озера-моря.

Смерч запомнил: о чём бы ни говорили отец и Байкал, разговор всегда сворачивал на одно – что же они собой представляют, разумные явления неживой природы, какова-их судьба и предназначение? Особенно поразило его жестокое и ясное утверждение Байкала: «Наша задача – самосохранение. Не ради себя – ради жизни на планете. Мы должны быть эгоистами и любить только себя. Такова наша сверхзадача, видовая программа. Мы должны противостоять людям ради их собственного выживания. От активного, но слепо действующего разума мир может уберечь только другой разум. Мы противостоим друг другу...»

Смерч вспомнил и вечного работягу – Тёплое Течение.

Оно не сильно в рассуждениях, но оберегает даже мальков. Был ещё случай, когда течения и ветер занесли Айсберг в воды Тёплого Течения. Они узнали друг друга по ауре, обрадовались, но, как ни старалось течение обойти собрата, тёплая вода подтачивала, съедала основание ледяной горы... Если бы он случайно не наведался в те широты и не отогнал Айсберг в родные воды, случилось бы непоправимое...

Айсберг тоже считает, что их удел – самосохранение во имя жизни на Земле. Всё это, конечно, правильно, но скучно. Жить, чтобы жить. И всё? Ради «жизни на Земле», «во имя человечества»? Всё это красиво и... абстрактно. Лично ему гораздо интересней жить ради какого-нибудь стоящего дела. Например, всё прошлое лето он гонял в Саудовскую Аравию стада дождевых туч, потому что там третий год подряд свирепствовала засуха. Вот это конкретно, это можно вспомнить и объяснить, потому что в действии этом есть Смысл. Он-то и отличает, должен отличать, его и его друзей от глупого ветра, мёртвых гор, бездумных озёр и слепых течений.

«...Может, Мария уже на косе?»

Смерч повернул на юг.

Море под ним ещё с ночи разгулялось и катило к далёкому берегу валы волн.

Мысль о Марии отозвалась в сознании музыкой.

Смерч любил музыку. Давно, ещё с детства, когда она звучала только в гостиных и театрах. С появлением радио и телевидения музыкой наполнилось всё земное пространство. Смерч частенько целыми днями слушал то, что приносили ему со всех уголков мира электромагнитные волны. Понравившиеся произведения и мелодии он запоминал, повторял потом для себя, легко имитируя звучание отдельных инструментов и целых оркестров.