Саалама, руси

— Ты гребаная бля! Убью! — до того агрессия пациента не имела четкой направленности, но тут в поле его зрения попала девушка. Он неестественно выгнул позвоночник и ринулся на нее, каким-то образом вырвав руку из захвата сестры. Только чудом Яна успела отпрыгнуть, испуганно вскрикнув и выпустив иглу. Пациент кричал, брызгая слюной и орошая палату каплями крови, видимо, несколько минут назад он, впав в буйное состояние, выдернул капельницу — на лице Ливанской была отчетливо видна дорожка крошечных капель. Он дергался на койке и яростно загребал высвобожденной рукой в попытке достать девушку.

— Сейчас, сейчас, — Майоров кинулся было к кровати, но молодой парень среагировал быстрее. Одним рывком добрался до койки и прижал пациента, сдавив его своим весом, блокировав движения рук:

— Заткнулся! Заткнулся, ебаный урод! Молчать! — громкий окрик отразился от стен, висящий на потолке плафон отозвался звенящим свистом. — Молчи, пидор, смотри на меня!

Где-то за спиной потрясенно прижалась к стене Яна. На мгновение воцарилась тишина.

— Ну, коли, коли быстрее, пока держу! — Гадетский неожиданно спокойно поднял глаза, ко всему привычная сестра метнулась к капельнице:

— Черт, там вен нет. Держи, пока я попаду.

— Давай я сам, — Андрей прождал буквально долю секунды, пока сестра зафиксировала руку, и одним движением сразу попал в вену.

Пациент, надежно зажатый между телом интерна и кроватью, казалось, совершенно успокоился, пустыми диковатыми глазами глядя в потолок.

— Лежать будет? — сестра закрепила фиксирующий пластырь, с сомнением глядя на парня.

— Пойду психбригаду вызову, пусть сами разбираются, — Майоров неодобрительно покачал головой в сторону своего интерна. — А с тобой мы потом поговорим, — и вышел, убедившись, что его помощь не требуется.

— Не будет, это от ширева, один раз проорался, теперь будет тихий … — Гадетский осекся и не закончил фразу.

Впрочем, он оказался прав, и когда начал отпускать хватку, давая пациенту глотнуть кислорода, но медленно, готовый, в случае чего, прижать снова — тот не шевельнулся. Только секунду спустя сзади раздался холодный голос Ливанской:

— Хорошо в теме разбираетесь.

Ответа она не ждала. И досматривать, чем кончится дело, тоже не стала, быстро выйдя из палаты.

Гадетский натолкнулся на Янку в коридоре. Спустя пятнадцать минут после инцидента в палате, она все еще сидела на скамейке, сжав пальцами ее сиденье и пытаясь унять дрожь.

— Меня трясет всю.

Андрей присел рядом девушкой и сочувственно обнял ее за плечи:

— Да не переживай, тут всякое бывает.

Яна глубоко вздохнула, пытаясь отогнать стыдный страх:

— А что с ним было?

— С ним-то? — парень, удостоверившись, что она взяла себя в руки, отстранился и усмехнулся. — Да торчок. Черт его знает. У них так бывает: мало ли, ударило что-то в голову — он это не контролирует. Привыкнешь.

— Псих ненормальный, — девушка тряхнула головой, отгоняя от себя остатки пережитого ужаса. — И что, в психушку заберут?

— Вернут, когда угомонится. Он же хирургический, — Андрей вяло пожал плечами, разглядывая девушку. Милая, в общем, худенькая, глазастая, взгляд колючий и подбородок упрямый — подходящий для будущего хирурга.

— Лучше бы не возвращали. Таких уродов изолировать надо, а не лечить.

— Им помогать надо, это больные.

Девушка возмущенно глянула:

— Ты что, смеешься? К ним подходить-то страшно, они же нелюди. Непонятно, что он выкинет в следующий раз. Только и думаешь, как бы побыстрее закончить и отвязаться.

Повисла тишина. Яна пару минут неловко помолчала, потом неуверенно покачала головой:

— Тебе влетит.

— А? — Гадетский рассеянно оторвался от своих мыслей. — За что? За то, что я на него наорал? — и равнодушно хмыкнул: — Ну, может быть.

— Заведующая узнает.

— Майоров не станет кляузничать, — парень покачал головой.

— Ливанская скажет.

Андрей на секунду замер, а потом уверенно отрезал:

— Нет, не скажет, — и резко поднялся. — Ладно, я пойду, не буду нарываться. А то Валерий Арсеньевич, правда, разнесет.

— Давай, — девушка проводила его коротким взглядом.

Глаза были зажмурены с такой силой, что болели веки, а она все терла и терла лицо, хотя на коже уже не осталось и следа от пятнышек крови пациента. Раскрытый в панике чемоданчик с набором защиты от гепатита и ВИЧ так и стоял незакрытый возле кушетки.

Ливанская в очередной раз обработала лицо. Потом заставила себя открыть глаза. Посмотрела в зеркало, боязливо ища на лице незамеченные раньше порезы или царапины, но ничего не увидела, кроме покрасневшей от излишнего трения кожи. Она дотронулась до щек, лба. Вытерла лицо еще раз и снова посмотрела в зеркало. Шансов заразиться чем-то практически не было, но пальцы все равно меленько противно дрожали.

15

Москва. Наркдиспансер. Пресня. 21:30

Двери в лечебное отделение наркодиспансера были уже закрыты, и Андрей в одиночестве прошел по дорожке к часовне.

— Приехал-таки? — отец Михаил тепло улыбнулся, открывая скрипучую дверь: — А я тебя еще на той неделе ждал.

— Не получилось, — Гадетский пожал плечами.