Самая подходящая леди (ЛП)

Гвендолин подумала о своих гигантских белках со страшными клыкам и в причудливых шляпках. И в этот раз не увидела причин для смущения.

Несколько часов спустя лорд Чартерс ощущал себя бодрым и преображенным. Второе его купание в озере оказалось весьма полезным, и к тому времени, как он вернулся в Финчли-мэнор, Алек снова чувствовал себя почти человеком.

Мокрым с ног до головы, но человеком.

Горячая ванна и смена одежды завершили его преображение, и он почти был готов спуститься к завтраку, когда услышал стук в дверь. Алек открыл было рот, чтобы сказать «Войдите», но дверь отворилась прежде, чем он успел заговорить, а это, разумеется, означало, что пришла его сестра.

— Алек! — воскликнула Октавия, ворвавшись в комнату. — Где ты был?

Он на мгновение задумался над вопросом. Вряд ли сестра его разыскивала. Алек знал, что Октавия любит поспать и ни при каких обстоятельствах не встала бы настолько рано, что успела бы заметить его отсутствие.

— Все уже спустились завтракать, — продолжила она.

А, так вот что имелось в виду.

— В таком случае, почему ты не там? — спросил Алек.

Октавия капризно надула губки:

— Я пришла за тобой.

Он поправил манжеты рубашки, одернул сюртук и кивком показал камердинеру, что тот может быть свободен.

— С каких это пор ты не можешь есть яйца с беконом без моего вдохновляющего присутствия?

— Алек.

— Ну ладно, в чем дело?

— Это все мисс Пэссмор, — сказала сестра, и Алек тотчас насторожился, расслышав в ее голосе радостные нотки.

— Что мисс Пэссмор? — осторожно спросил он.

Октавия склонилась к нему, ее глаза сияли в предвкушении возможности поделиться свежими сплетнями.

— Очевидно, сегодня рано утром она ходила на прогулку.

— Очевидно? — Он ненавидел слово «очевидно».

— Я сама ее не видела, — призналась Октавия. — Но другие видели.

— Не вижу ничего предосудительного в утренней прогулке, — сказал Алек, стараясь прекратить этот разговор. — Если ты имеешь склонность к подобным прогулкам, я позволю тебе совершать их дома.

Если Оливия и обратила внимание на прозрачный намек брата, она не показала вида, вместо этого продолжив, как будто он ничего не говорил:

— Эмили Моттрэм имеет основания полагать, что она была не одна.

Эмили Моттрэм? Кто, к черту, такая эта Эмили Моттрэм? И что она себе напридумывала? Алек был совершенно уверен, что они с Гвен этим утром были одни. Никто не мог их увидеть. Никто.

— Эмили видела ее, когда та вернулась, — пояснила Октавия. — Она выглядела очень растрепанной.

— Мисс Моттрэм? — раздраженно уточнил Алек.

— Нет. Мисс Пэссмор. Эмили сказала, она выглядела так, словно вывалялась в грязи.

— Ну, возможно, так оно и было, — резко ответил он. — Вчера ночью был дождь, и земля скользкая. Мисс Пэссмор могла упасть.

— О, я тебя умоляю, — скептически протянула сестрица. — Такого никогда бы не произошло.

Алек в раздражении взмахнул руками:

— О чем ты?

Октавия рассерженно фыркнула:

— Она так грациозна. Она бы никогда так просто не упала.

— Тебе в самом деле надо что-то сделать с этой завистью, — строго произнес Алек. — Это просто неприлично.

Юная любительница сплетен отступила назад, негодующе открыв рот:

— Ты стал таким занудой.

— Если я зануда, то ты мегера, — выпалил он в ответ.

Октавия задохнулась от возмущения:

— Ты назвал меня мегерой?

Алек не посчитал нужным отвечать на этот вопрос.

— Почему ты ее защищаешь? — требовательно спросила его сестрица.

— Я никого не защищаю, — запротестовал он, хотя все-таки полагал, что ему бы стоило встать на защиту мисс Пэссмор. — Я просто указываю на то, что ты сплетничаешь, и это в высшей степени неприглядно.

— Алек! — воскликнула девушка, и тому показалось, что она сейчас топнет ногой.

В ответ он молча сложил руки на груди.

— Ты не понимаешь, — настаивала Октавия. — Я никогда не найду себе мужа, если поблизости будет она. Никогда.

Если в обществе поведение сестры было таким же, как сейчас, подумал Алек, тогда она, скорее всего, сама прекрасно справляется с тем, чтобы отпугивать возможных поклонников. Однако он не был настолько жесток, чтобы сказать подобное ей, поэтому постарался умерить свой гнев. С трудом сопротивляясь желанию закатить глаза, Алек обратился к Октавии:

— Ты не можешь винить в своих несчастьях мисс Пэссмор.

— О, разумеется, могу, — резко возразила она. — И прежде чем ты выскажешь в мой адрес еще одно оскорбление, позволь уверить тебя в том, что я не единственная молодая леди, которая чувствует себя подобным образом.

— Октавия, я разговаривал с мисс Пэссмор. Собственно говоря, не далее, как вчера вечером, когда увел ее от общества юных джентльменов, чтобы дать тебе возможность привлечь их внимание.

— И я благодарна тебе за это, — неохотно выдавила упрямица.

Алек покачал головой. Сестрица явно намеревалась свести его с ума.

— Я нашел ее весьма любезной и добросердечной юной леди.

— Это потому, что ты мужчина, — почти прошипела Октавия.

— Это потому, что я человек. Господи Боже, сестра, что с тобой стряслось? Когда ты стала такой гадкой?

— А когда ты влюбился в Гвендолин Пэссмор? — бросила она в ответ.

— Я не…